— Да, с Майером. Что там у него было вчера?
Вопрос застал меня врасплох.
— Э-э… Я еще не был там.
— А что же ты вчера делал?
Не мог же я сказать, что бегал по кустам без штанов.
— Шеф… я… у меня сломалась машина.
— Разве ты не знаешь, что мы ждем эту статью? — ревел в трубку голос шефа. — Разве ты не понимаешь, что есть шанс заполучить от него эксклюзивное интервью. Для чего ты просиживаешь свои штаны, Дженсон. Займись делом. Шевелись, дай мне что-нибудь для печати.
— Конечно, шеф, — выдохнул я. — Я принесу что-нибудь. — Потом я набрал воздуха и добавил, как бы между прочим: — А пока можно заполнить место несколькими колонками о Джин Браун.
— Так ты уже в курсе? У Шейлы вышла осечка. Но не думай, что тебя это не касается. Ты тоже репортер. А пока займись статьей о Майере.
Он бросил трубку. Голова у меня раскалывалась. Но вместо того, чтобы выпить и лечь в постель, я набрал номер полицейского управления и сказал, что сейчас приеду за своей машиной.
Вдоль дороги, обсаженной деревьями, стояли бревенчатые коттеджи. В нескольких сотнях ярдов — центр городка с магазинами, кинотеатрами и неоновой рекламой. Но здесь был настоящий зеленый пригород.
Не привлекая внимания, я остановил машину и пошел к нужному дому.
Я трижды позвонил в дверь, но никто не открыл ее, и я обогнул дом сбоку. В конце дорожки мужчина в джинсах, клетчатой рубашке с коротким рукавом и в соломенной широкополой шляпе подстригал кусты живой изгороди. Я бесшумно пересек газон и подошел к мужчине сзади. Он продолжал работу и, очевидно, не подозревал, что за ним наблюдают. Для меня стало полной неожиданностью, когда мужчина, не оборачиваясь спокойно спросил:
— Ну, что тебе, сынок?
— Когда вы закончите, я бы хотел с вами переговорить.
Он продолжал подстригать куст молча, потом вдруг произнес:
— Что продаешь? Или ты страховой агент?
— Я ничего не продаю.
Мужчина перестал работать, выпрямился и повернулся ко мне. Он был невысоким и поэтому выглядел полным. Мой взгляд скользнул с его округлого брюшка к черным глазам. Я бы не узнал его по тем фотографиям, которые видел. Это были снимки двадцатилетней давности. Кроме того, он сделал несколько пластических операций. Они значительно изменили его внешность.
— Так что ты продаешь, сынок?
— Ничего. У меня личное дело. Лучше бы нам пойти в дом, чтобы нас не подслушивали.
— Что-то я не припоминаю, чтобы кто-то хотел обсудить со мной личные дела.
Я смотрел на него и думал, что он был одним из счастливчиков. Живет себе в мире и спокойствии, копается в саду. Вряд ли кто мог бы представить, что этот человек двадцать лет тому назад был одним из пивных королей Чикаго, заправлял нелегальной торговлей спиртным и не раз устраивал крупные гангстерские войны.
Ему, как и немногим другим, удалось избежать последствий своего незаконного бизнеса.
— Я знаю, кто вы на самом деле, — сказал я тихо.
— И кто же я?
— Вы просто мистер Браун.
— Ну что ж, а теперь ты назовись и, возможно, мы очень хорошо поладим.
— Меня зовут Хэнк Дженсон. Я репортер из «Чикаго Кроникл».
Выражение лица у Брауна почти не изменилось.
— Я не выиграл в лотерею. Не смотрю телевизор. Не знаю, что ты хочешь от меня.
— Может быть, вы что-нибудь захотите от меня, — сказал я.
Он медленно сунул в рот сигарету, прикурил.
— На что это ты намекаешь, сынок?
— Давайте зайдем в дом и поговорим, — настаивал и.
— Я не уверен, что хочу разговаривать, — сказал он тупо.
— А мне кажется, что хотите, — я сделал паузу, облизнул губы и медленно добавил: — мистер Майер.
Он так долго смотрел на меня, что мне показалось, он не расслышал. Потом он бросил сигарету на землю, нарочито раздавил ее каблуком и кивком головы пригласил меня следовать за ним.
Я шел следом, а сердце бешено колотилось в груди; почему-то подумалось, что Майер, несмотря на свои пятьдесят с лишним лет, не тот человек, с которым можно шутить.
Мы поднялись по ступенькам, вошли в дом сзади через французское окно и попали в кабинет.
— Я принесу выпить, — сказал Майер и направился к письменному столу.
Я бросил шляпу в одно из кресел и спокойно уселся в другое. Майер, находясь ко мне спиной, копался в ящике. Когда он повернулся, то в руке у него был пистолет. Я уставился на пистолет. Майер смотрел на меня.
— Это ни к чему, — проговорил я, но во рту у меня пересохло.
— Как тебе удалось узнать?
— Сядьте, мы все спокойно обсудим.
— Ты первый, кто узнал обо мне, — сказал он, тяжело дыша.