— Но какое отношение это имеет к нашему делу?
— Материя — это очень плотная энергия, если судить с магической точки зрения, — напомнил Мартин. — Кубок — артефакт, способный освободить эту энергию и дать ей как следует трансформироваться в то, что мы называем магией. Объем разлагаемой в энергию жидкости растет, но ее плотность становится меньше. Ничего не напоминает?
— Заклятие умножения? — сглотнул невыразимец. — Но почему тогда умножается сам кубок? И откуда чары пылающей руки?
— А вот это уже следствие того, что Темный Лорд испоганил артефакт своим крестражем. Чары разложения материи в энергию испортились, став чарами умножения, а заклятие защиты от воров, которое должно было обжигать и не давать взять предмет в руки… — Мартин задумался. — Подозреваю, что крестраж начал тянуть на себя энергию артефакта. А она не бесконечная. Так что…
— Так что чары, дабы сделать резерв, начали тянуть энергию про запас, заодно расщепляя обожженное мясо в энергию, — закончил невыразимец. — Звучит разумно. Значит, если мы уберем осколок — постепенно кубок придет в норму.
— Думаю, да, — Мартин коснулся кубка камнем душ, тот мгновенно почернел, всасывая в себя часть души Темного Лорда. — Ну вот, теперь можно проверять. Для ускорения процесса попробуем сразу налить сюда виски…
Эксперимент удался. Стоило Мартину налить алкоголя до половины, как запустилась реакция. Виски, казалось, закипел. По поверхности пошли пузырьки, жидкость забурлила, постепенно становясь все более прозрачной. Запах алкогольных паров наполнил помещение. Невыразимец уставился на демонолога. Тот хмыкнул.
— Ну, а что вы хотели? Разложение материи — экзотермическая реакция. Выброс энергии огромный, полностью оставшаяся жидкость эту энергию поглотить не в состоянии, а потому ее остатки ищут себе выход. Часть поглощают накопители в чарах кубка, часть уходит на нагрев жидкости, еще часть — уходит в пространство вокруг.
Тем временем процесс закончился. Кипящий виски стал почти прозрачным, над жидкостью плясали магические искорки. Мартин прислушался к ощущениям, кивнул.
— Все правильно. Я был прав. Сейчас чары насытятся за счет тепла — и можно будет отдать артефакт в Хогвартс. Меч Гриффиндора уже выставлен на всеобщее обозрение, диадему Равенкло мы тоже нашли, равно как и медальон Слизерина, хотя их еще не очистили и не разобрались с их магией, а потому выставлять их на всеобщее обозрение пока не решились. Так что остался последний артефакт Основателей. Уверен, Министерство заработает несколько очков в глазах граждан, если обнаружит, отреставрирует и вернет Хогвартсу артефакт Основательницы.
— Отличная мысль, — прокомментировал вошедший в помещение Фадж. — Мартин, вы здесь закончили?
— Почти, министр, — демонолог положил на стол камень душ, затем вытащил из сумки еще три. — Итак, что мы сейчас имеем… Медальон, Диадема, Чаша, Поттер. Еще один уже уничтожен Поттером два года назад. Остались всего один или два. Плюс сам Темный Лорд, разумеется.
— Один из них, вероятно, змея, — задумался невыразимец. — Если Темный Лорд настолько безумен, что смог поместить осколок души в одно живое существо, то повторить эксперимент на собственном фамильяре было бы для него нормальным явлением.
— Мои… М-м-м… Слуги, — подобрал выражение демонолог. — Да, мои слуги уже занялись этим вопросом. Самое позднее — через три дня мы получим в свои руки еще один крестраж. Впрочем… Это уже не так существенно.
— Почему? — насторожился Фадж.
— Все просто, министр, — демонолог кивнул на крестражи. — Большая часть его души — здесь. Перед нами. Прямо сейчас. Мы можем вызвать его сюда. Или уничтожить эти части, чем здорово его ослабим и, одновременно, лишим его большей части здравомыслия. Скверная перспектива, как по мне. Бороться со здравомыслящим человеком… Ладно, со здравомыслящим существом. С ним бороться хотя бы реально, действия можно попытаться спрогнозировать, предугадать. А вот с полностью поехавшим психом воевать — дураков нет.
— Да уж, — поежился Фадж. — Не воодушевляет. И что вы предлагаете, Мартин?
— Я? — Мартин хмыкнул. — Я пока предлагаю оставить все как есть.
— То есть? — нахмурился Фадж. — Оставить опасного террориста на произвол судьбы? И не реагировать?
— Ну, не совсем «не реагировать», но почти, — кивнул Мартин. — Я вам оставлю один из крестражей и сделаю небольшой транслятор. С его помощью любой нормальный волшебник сможет считать с камня душ информацию из сознания Волан-де-Морта. Поставьте туда двух дежурных из числа доверенных авроров — и ведите круглосуточный контроль души Волан-де-Морта. Выследите, где он чаще всего бывает один — и закажите его, как нежить, чернокнижнику. Все. Вопрос решен.
— Логично…
— И сами чисты останемся, — кивнул Фадж. — Вот только оплата… Тот же Штейнбах возьмет немало…
— Подумайте о том, сколько придется заплатить потом за реставрацию магических кварталов и реабилитацию пострадавших, если Темный Лорд, все же, каким-то чудом вскарабкается на трон — и сумма уже не будет казаться столь крупной.
— А ты не возьмешься? — спросил невыразимец.
— Увольте, — покачал головой Мартин. — Темный Лорд — нежить. Напитанная демонической энергией, но нежить. А заниматься нежитью должен профессионал. Я и так уже влез не в свое дело…
— Что, цеховая солидарность темных волшебников взыграла?
— Нет, Корнелиус, — ответил вместо Мартина невыразимец. — Мартин прав. Каждый должен заниматься своим делом.
***
Бэгмен нервно дернул плечом и вернулся к судейскому столу, направил волшебную палочку на горло, как тогда, на Кубке мира, и произнес: Сонорус! — его голос тут же понесся через озеро к высоким трибунам.
— Ну, что ж, наши участники готовы ко второму испытанию. Начнем по моему свистку. За час они должны найти то, что у них отобрали. Итак, на счет три: раз… два… три!
Холодный неподвижный воздух огласил пронзительный свист, трибуны взорвались криками и рукоплесканьями. Флер тут же наколдовала себе чары головного пузыря — и сиганула в ледяную воду. Мартин поморщился, глядя на это. В ледяное озеро. В феврале. В одном легком купальнике. Даже без согревающих чар. И как она вообще на дно не пошла от холода — судороги, переохлаждение там… Сомнительно, что такая нежная натура, как Флер, занимается моржеванием, а значит сегодня у мадам Помфри добавится работы…
Вторым пошел Крам. Этот подготовился несколько лучше — по крайней мере, нормальный гидрокостюм он себе нашел. И перед тем, как нырнуть, наложил на себя чары согрева и дыхания. А заодно и заклинанием призвал себе что-то среднее между гарпуном и арбалетом{?}[арбалет для подводной охоты], запасные болты и нож. Запасливый малый, однако… Впрочем, Мартин считал, что и сам бы, если бы пришлось лезть к русалкам, взял нечто подобное. Или просто договорился бы с водяным в озере — все же, с духами всегда можно договориться, пусть они и не демоны.
Наконец, третьим пошел Диггори. Мартин довольно улыбнулся, глядя, как Хаффлпаффец не лезет в ледяную воду сразу, а сначала создает себе что-то вроде плота из куска помоста, с которого стартовали Чемпионы. Сделал он это, кстати, под воодушевленные крики толпы — еще бы, хоть какое-то развлечение, все не час на воду пялиться в ожидании.
— Ты не выглядишь удивленным, — прокомментировала Тонкс, поигрывая бокалом вина.
— Все трое прекрасно знали, что будет смыслом задания. Так что неудивительно, что они подготовились, пусть и каждый в меру своего разумения. Хорошо хоть, что обошлись без заложников, как предлагал Бэгмен.
— За здравомыслие? — предложила Тонкс.
— С тобой — только брудершафт.
— Мартин… Если ты ищешь повод меня поцеловать — можешь не придумывать лишнего. В конце концов, мы не второкурсники. Впрочем, о чем я? Не зря же говорят, что первые сорок лет детства — самые трудные в жизни мальчиков…
Мартин с Нимфадорой скрестили руки, сделали по глотку ежевичного вина, с большим удовольствием поцеловались, вызвав удивленное присвистывание соседей по VIP-ложе, неодобрительные взгляды некоторых магов-консерваторов (поголовно — чопорных старых пней в возрасте от семидесяти до «столько не живут»), нервное облизывание губ у журналисток и нездоровую возню у волшебника-фотографа из «Пророка». Впрочем, одного только взгляда демонолога хватило, чтобы последний быстро сменил вектор мыслей и «случайно» запорол ценнейший негатив.