17
– Здравствуй, – услышал я знакомый голос, даже не успев еще открыть глаза.
– Здравствуйте, – удивленно, ответил я, не ожидая такого быстрого действия от медитации.
– Я так понимаю, ты по личному вопросу? – спокойно произнес наставник.
– Да…– ответил я, набираясь решительности. – Почему вы мне сразу не сказали, что, изменяя судьбу человека, мы полностью меняем судьбы местами?
– Ты никогда этим не интересовался. Смерть – это ведь не только смерть, но и рождение. Рождается человек, ему необходима душа. А где ее взять, если ты своими действиями продлил, ей существование на земле. Если не может освободиться одна душа, значит, освобождается другая. Это все лежит на поверхности. Если бы ты об этом подумал, то сам бы пришел к такому выводу, – спокойно проговорил он.
– Но я думал… – я схватился за голову. – Думал, что мы передаем только какую-то функцию, например какое-то открытие. Что человек дальше продолжит жить, только уже не войдет в историю как первооткрыватель.
– В основном так и есть. Но ты выбирал людей без будущего, которым суждено было умереть, чья душа должна была освободиться, и переродиться заново. Ты сам выбрал себе такой путь. Выбирая кому жить, ты автоматически выбираешь и кому умереть. Это связанно тесными узами и одно невозможно без другого.
– Как же мне теперь жить, зная, что я виновен в смерти невинных людей?
– Тут тоже выбирать тебе, ты можешь думать о тех, кто умер, а можешь думать о тех, кто остался жить. Ведь они живы благодаря тебе. У человека всегда есть выбор, с какой стороны смотреть на ситуацию, чувствовать себя жертвой обстоятельств или же самому создавать иные обстоятельства.
– Я уже не верю, что у человека есть выбор, – разочарованно произнес я. – Я ведь сам пытался изменить свою судьбу, но в итоге я лишь повторил задуманное вами.
– Не мной, – с грустью ответил он.
– Что это значит? Разве не вы пишете судьбы?
– Нет, я лишь смотрю за ее ходом и корректирую, чтоб человечество не свернуло со своего пути.
– Но почему вы при первой встрече, мне соврали? – мой образ безгрешного наставника рушился на глазах.
– Потому что так проще произвести первое впечатление, и избежать лишних вопросов. Разве бы ты стал помогать судьбе, если бы даже не знал, кто ее пишет?
– Но вы-то знаете. Рассказали бы мне все сразу, и это бы не повлияло на мое решение, – неуверенно сказал я.
– Нет. Не рассказал бы. Я тоже не знаю, кто придумывает план, которому мы следуем, – разочаровано произнес он.
От никак не ожидал такого ответа. Я даже не знал, что теперь спросить, чтоб продолжить разговор. Он отодвинул все бумаги, лежащие на столе, и провел рукой в воздухе, словно снимая невидимую паутину. Над столом появилась голограмма, напоминающая экран компьютера.
– Вот тут мы берем всю информацию, – тихо произнес он. – Тут отмечены, все точки пересечения судеб, все их сплетения, все события, которые должны наступить, и все нежелательные события которые могут наступить, если какая-то судьба не выполнит своей задачи, и мы не успеем вовремя откорректировать этот момент.
– Но я тут ничего не вижу, кроме голубого поля, висящего в воздухе.
– Ты пытаешься смотреть и мыслить мозгом, который не приспособлен воспринимать всю информацию. Я же смотрю разумом, и тебе тоже придется этому научиться.
– А мне это для чего? – непонимающе спросил я. – Все ваши помощники этим занимаются?
– Нет, я это показываю только тебе.
– Почему? Что во мне особенного? – его объяснения только еще больше меня запутывали.
– Не могу тебе сказать, что в тебе особенного, я сам этого не понимаю, и все же судьба тебя выделила, а я с ней спорить не имею права.
– Постойте, и архив тоже никто не заходил кроме меня? – спросил я, заранее зная ответ.
– Архив был создан только ради тебя, чтоб наглядно тебе продемонстрировать, как много людей живет чужой судьбой. Я же все корректировки беру отсюда, – сказал он, указав на голубой экран, повисший над его столом.
Такого ответа я не ожидал.
«А как же библиотекарь, который провел там всю жизнь?» – хотел спросить я, но вовремя вспомнил, что обещал не рассказывать про ту встречу.
Для меня создаются архивы, меня посвящают в тайны судьбы, которые недоступны другим помощникам. Что вообще происходит? Чем я так приглянулся судьбе?
– Я что-то пока ничего не понимаю. Может, оставим все эти ваши штучки на потом? – чувство, что надо мной смеются, не покидало меня, от чего я стал злиться.
– У вас есть более срочные дела?
– Да, я ведь к вам пришел совсем с другими вопросами, – уже увереннее сказал я.
– Вы не будете возражать, если мы прогуляемся? На свежем воздухе информация воспринимается значительно быстрее, – неожиданно спросил он, сбив мою уверенность.