Да, я врал, но зато как красиво я врал, мне даже самому стало себя жаль. В глазах моего собеседника я тоже заметил легкую грусть, а еще там стоял вопрос. Вопрос, которого я ждал:
– Да уж. Печальная история… – тяжело вздохнув, сказал химик. – Но объясните мне, где же во всем этом ирония?
– Ирония в том, что я не только психолог, но еще занимаюсь тем, что предсказываю людям их будущее. И то, что она выберет другого, я знал, когда выбирал ее. И все же надеялся, что смогу это изменить, хотя сам всем своим клиентам говорю, что не стоит держаться за то, с чем вам суждено расстаться, что это бессмысленная трата времени и нервов. А сам в итоге, держался до последнего, оттянув наше расставание еще на год с того момента, когда мне даже без предвидения будущего было понятно, что наши отношения не спасти, – завершил я свой рассказ, постаравшись улыбнуться в конце.
– Могу сказать только, что теперь с высоты вашего жизненного опыта вы будете более убедительно говорить людям, что не стоит держаться за то, с чем, как вы выразились, вам суждено расстаться, – с грустью сказал он и после небольшой паузы продолжил, – и все же я вынужден вас огорчить. Я недолюбливаю предсказателей.
Эти слова возмутили меня.
– Это с чем-то связано? – спросил я, стараясь не показывать своего волнения.
– Как раз с той историей, которую я не хотел вам рассказывать, – так же печально ответил он.
Пока я не знал, что эта история связанна с моей профессией, мне было все равно, теперь же во мне проснулся жгучий интерес. Но как заставить его говорить, если он не хочет ничего рассказывать.
– Я не в праве заставлять вас ничего рассказывать, все таки это я подсел к вам с надеждой, что вы выслушаете мою историю, – тактично начал я. – И все же после того, как мне стали известны некоторые подробности, ваша история уже не может не вызывать у меня интереса.
– Вы обнажили передо мной свою душу, теперь, видимо, моя очередь, – все с той же печалью в голосе, сказал он. – Пожалуй, было бы не честно по отношению к вам этого не сделать.
Я молчал, сгорая от стыда, стараясь при этом быть предельно спокойным. До нашей с ним встречи, я даже представить не мог, что в тридцать лет можно иметь такие печальные глаза.
– Это было десять лет назад, я тогда еще учился в университете, – размеренно начал он свой рассказ. – Как-то раз мы с другом пошли на рынок, я собирался купить себе новую куртку. И вот в одном из павильонов я задержался, примеряя понравившуюся. Когда я вышел, то увидел, что возле моего друга уже стоит цыганка, и что-то ему нашептывает. Он безропотно сует руку в карман и достает деньги. Я подбежал к нему и, спиной отгородив цыганку, схватил его за руку. Увидев меня, он словно проснулся, выдернул свою руку, в которой держал деньги, и сунул ее в карман обратно. Сказал мне, что-то вроде: «Пошли отсюда быстрее, мне что-то не хорошо». И мы направились к выходу с рынка. Цыганка же все это время кричала на меня, что я оставляю ее детей без хлеба, сыпала в мою сторону различные проклятия. Я ее старался не слушать и все же одна ее фраза глубоко засела в моей голове. Она тогда сказала: «Своей любовью всех в могилу сведешь». Не знаю, что именно она хотела этим сказать. Но мой друг так и не получил диплома, его забрал рак за пол года до окончания университета. Через год после него рак обнаружили у моей мамы. Она прожила еще три месяца с этим диагнозом. Она была очень волевой женщиной и, видимо, поэтому до последнего не обращалась к врачам. С тех пор, я стараюсь ни с кем не сближаться. А все предсказатели у меня теперь ассоциируются с той цыганкой.
Он замолчал и опустил голову вниз, словно старался скрыть от меня то, что его глаза наполнились слезами.
– Вы, судя по всему, были очень близки со своей матерью, – проникнувшись его рассказом, сказал я.
– Да. Она одна меня воспитывала, делала все, чтоб я ни в чем не нуждался. Днем работала продавцом в магазине, а вечером пела в этом баре. Я поэтому и хожу сюда. Ее тут все хорошо помнят. Вы наверно, заметили, что в зале современный ремонт, а про этот угол строители, словно, забыли? – спросил он, с ноткой появившейся гордости.
Я только сейчас обратил внимание, что действительно, весь бар был оформлен по современному дизайну, и лишь этот угол выглядел как пережиток прошлого, словно уголок музея. А на выцветших обоях весела картина, на которой была изображена симпатичная женщина с микрофоном.