– Привет, – сухо ответил я ей.
– Ты три дня не ходил на учебу. Что-то случилось? – взволнованно спросила она.
– Нет. Все в порядке. Просто творческий период, я пишу новую пьесу и не хочу отвлекаться, – соврал я.
– Ах, да. Ты же у нас в театральном кружке. Я даже об этом и не подумала, – с восхищением произнесла она. – А я могу подойти на какую-нибудь роль?
Ее вопрос меня удивил. Никогда не мог представить ее на сцене, и все же, как мне показалось, у нее было искреннее желание, а значит, я должен был проверить, врожденное это желание или навеянное модой. Кому должен? Себе, конечно же. После разговора с тем джентльменом, охранявшим меня от меня же прежнего, я очень внимательно стал относиться к желаниям людей.
– Давай руку, – сухо сказал я.
– Что? – робко переспросила она.
– Руку, говорю, свою давай, – громче сказал я.
Она неуверенно протянула мне руку. Я быстро просмотрел ее линии.
– Ты говоришь, что хочешь играть на сцене? – с усмешкой спросил я ее.
– Да, – отводя взгляд в сторону, ответила она.
– Единственная твоя возможность попасть на сцену, это записаться в уборщицы. Ты слишком скромна, чтоб показывать свои чувства перед залом наполненным людьми. Даже если эти чувства наиграны. Да и, в принципе, играть ты не умеешь. Можешь только в массовке участвовать, но ведь это тебя не устроит? Ты же у нас исключительная? Так ты считаешь? – с непонятной, даже для себя язвительностью, сказал я.
А что еще было ждать, если я только что простился с близким мне человеком, зная о его надвигающейся гибели, и не имея ни малейшей возможности что-то изменить. Я сейчас не только ее презирал, но и себя, а соответственно и всех, кто постарался бы меня хоть как-то утешить.
Я видел, как она отвернулась от меня и хотела вырвать свою руку из моих. Я удержал ее. Все что я ей сказал, была чистая правда, и все же при других обстоятельствах, я бы преподнес ее по-другому. Сейчас же я нарочно обидел ее из-за того, что злился на себя.
«Мы слишком развиты духовно, чтоб, злясь на себя, причинять боль кому-то другому» – всплыли слова в моей голове.
– У тебя есть склонность к литературе. Попробуй писать пьесы или рассказы. У тебя должно это получиться, – стараясь исправить свою вину, сказал я.
– Попробую, – не взглянув на меня, произнесла она, и выдернула свою руку из моей.
Впервые уходила она от меня, а не я от нее. Но я был слишком зол, чтобы придать этому хоть какое-то значение.
22
После похорон я стал намного серьезнее. Я до последнего надеялся, что в этой жизни что-то изменится и похороны не состоятся. Теперь я осознавал, что переписать судьбу не так просто, как мне казалось. И все же у меня еще оставалось три человека, чьи жизни я собирался исправить с самого своего рождения. В этот раз надо хорошенько подготовиться. Но как? У меня еще есть два года, чтоб ответить на этот вопрос, и я не собирался тратить их в пустую.
Несмотря на всю серьезность своих планов, первое, что я намеревался сделать – это пойти к своей матери из прежней жизни. Ей необходима была поддержка именно сейчас, и никакого запаса времени у меня тут не было. Не откладывая это в долгий ящик, я отправился к ней через два дня после похорон.
– Здравствуйте, – сказал я ей, когда она открыла дверь.
– Здравствуйте, – ответила она, вопросительно посмотрев на меня.
– Я хорошо знал вашего мужа и пришел выразить вам свои соболезнования. Это очень большая потеря для многих, в том числе и для меня, – продолжил я и представился.
– Никогда не слышала, чтобы он о вас упоминал, – подозрительно произнесла она.
– Да, он не был излишне общительным. И могу поспорить, вы сейчас не назовете и пяти его коллег по работе, – с уверенностью сказал я, отчетливо помня, как в моей прежней жизни родители совершенно не обсуждали ни папину работу, ни папиных коллег.
– Пожалуй, вы бы выиграли этот спор, – расслабившись, сказала она. – Может быть, зайдете, расскажете, каким он был вне дома? Я его только тут видела, и мы ничего не обсуждали из его жизни.
– С удовольствием, – сказал я, перешагивая через порог.
Она проводила меня на хорошо знакомую мне кухню и налила чаю. Я узнал этот чай по запаху, это был ее любимый. Обычно она его гостям не предлагала, так как он считался семейным. В каждой семье, пожалуй, есть свои причуды, в нашей такой причудой был этот травяной чай.
Ностальгия вмиг охватила меня, я снова ощутил себя ее сыном, сидящим с ней на кухне за завтраком перед походом в университет. Но ее взгляд быстро вернул меня обратно в реальность, она явно не разделяла моих ощущений, и до сих пор смотрела на меня с неким подозрением, но, должен признать, с гораздо менее явным, чем несколько минут назад.