31
И вот наступил такой долгожданный день. Сегодня нам должны вручить дипломы. Нервничая, я стоял на крыльце университета, не зная, идти ли в актовый зал, где должна была пройти церемония, или еще слишком рано и стоит немного подождать.
– Привет, – окликнул меня так знакомый женский голос. – А я думала, я самая первая приду.
– Привет, – обернувшись, ответил я.
На крыльце рядом со мной стояла все та же одногруппница, снова в очках, только уже не таких больших.
– Представляешь, мой рассказ напечатали в журнале, – радостно сообщила мне она. – И прямо рядом с твоим.
– Поздравляю, – стараясь улыбнуться, ответил я. – А что за журнал?
Она протянула мне папку. Журнал оказался несвежий, видимо, она уже давно носила его с собой и хвасталась своими писательскими успехами при любом удобном случае, а возможно, и при неудобном тоже. Меня больше заинтересовало то, что она упомянула про мой рассказ. Видимо, я что-то упустил или просто забыл, потому что этот журнал я видел впервые, хотя обычно тщательно отслеживаю все свои публикации.
– Любопытно, такой вырезки у меня еще нет, – задумчиво произнес я, и тут же попытался ей объяснить. – Я собираю вырезки из журналов и газет всех своих публикаций. Так на память.
– Я тоже… – начала говорить она, но тут же остановилась.
– Ты? – удивленно спросил я. – Это же твой первый рассказ.
– Я имела в виду, что собираюсь делать вырезки, – неуверенно проговорила она. – Первый же не означает, что последний.
– Да, не означает, но так довольно часто бывает, – с видом знающего человека сказал я ей.
– А ты где собираешься жить после диплома? – неожиданно сменила она тему.
– Пока тут сниму квартиру, а потом, может, куда-нибудь и перееду, – спокойно ответил я. – Не хочу сейчас ничего загадывать, позже видно будет.
– А я, скорее всего, домой поеду, тут мне нечего делать, – глядя мне в глаза, робко произнесла она.
Эти ее слова почему-то взбесили меня. Терпеть не могу, когда из меня делают дурочка. Сразу вспомнил, как в прежней жизни мой наставник играл со мной, и в итоге я проиграл ему вчистую, делая все, что он от меня ожидал. Теперь еще и она вздумала со мной поиграть. Нежно смотрит мне в глаза и при этом бесстыже врет.
– Ага, конечно, уедешь. Прямо завтра же, – с сарказмом произнес я. – Я видел твою руку. Ты бы хоть об этом вспомнила, прежде чем врать. Ты останешься тут и через два года встретишь своего мужика, и все у вас будет с ним хорошо.
Она, ничего не ответив, отвернулась в сторону и зашла в университет. Я, посмотрев на часы, двинулся за ней. Скоро уже начнется вручение дипломов. Во время церемонии я периодически поглядывал в ее сторону, и все же наши взгляды ни разу не пересеклись. Возможно, я опять был не слишком тактичен.
Только сейчас я обратил внимание на то, что ее линии на руке накрепко врезались в мою память. Я помнил много рук, но все это касалось только основных линий. На ее же руке в моей памяти осели даже самые незначительные линии. То, что она через два года встретит свою любовь, я разглядел только сейчас, представив в своей голове ее руку.
«Она встретит любовь всей своей жизни и будет с ним счастлива, с ним, не со мной. А значит, я все правильно сделал. Так и должно было случиться,» – с грустью размышлял я.
– Тебя вызывают, – ткнул меня в бок сын майора, стоящий рядом.
Я так погряз в своих мыслях, что чуть не проспал свою фамилию. Я вышел, молча получил диплом, пожал руку профессору и так же молча вернулся на свое место. Все происходило совершенно не так, как я себе это представлял. Это должен был быть праздник, я наконец-то становлюсь самостоятельным, передо мной открыты все пути, я могу делать все, что захочу, не думая о том, что завтра снова на учебу. И все же эта глупая девчонка опять все испортила.
«Сегодня я ее вижу в последний раз», – эта мысль должна была придать мне оптимизма, но она совершенно меня не радовала.
32
После окончания университета я не отдыхал ни дня и сразу продолжил свою практику детского психолога. Меня радовало, что теперь у меня было достаточного свободного времени, которое я мог посвятить своей творческой деятельности. Я стал больше писать рассказов, мои статьи о психологии теперь были более тщательно проработаны.
И все же, не могу отрицать очевидного, я скучал по театральному кружку. Там я был творцом, я мог сам придумывать судьбы героев, от меня зависело, будет ли конец счастливым или трагичным. Я даже порой задумывался о том, что именно по этим причинам у меня была врожденная склонность к литературе. Всю свою прежнюю жизнь я старался менять судьбы людей, но это у меня не всегда выходило успешно. Да и в нынешней жизни, на данный момент, я не смог изменить ничего из того, что пытался. А вот на бумаге все было по-другому. Я даже мог менять концовку уже написанного произведения, если вдруг мне казалось, что после этого она будет более живой. Наверное, из-за тоски по театральному кружку сейчас я и стал больше писать статьи, и все же я на этом не зарабатывал. По-прежнему моим основным заработком были консультации психолога.