«Похоже, я все же добился того, чего хотел. Он остался жив», – весело подумал я.
– Прости, я опаздываю, придется вызвать такси, – сказал я своему другу.
– Теперь и я опаздываю, – грустно произнес он. – Придется звонить, оправдываться. Ладно, до встречи.
Мы расстались. Выйдя из поля видимости своего товарища, я быстро побежал в сторону больницы, где меня уже ждали.
38
– Ну, и где же ты был, – укоризненно посмотрев на меня, спросил мой опекун. – Снова спасал мир?
– Именно так, – тяжело дыша, ответил я.
– Ладно, пойдем, устал уже тут стоять, – поворачиваясь к двери, все тем же холодным тоном сказал он.
Я схватил его за руку и развернул обратно. Он сурово посмотрел на меня. Я быстро размышлял, стараясь подобрать слова. Вспоминая о том, какие мысли меня посещали в той жизни перед смертью, я впервые испытал жалость к тому себе из параллельной жизни. Все оказалось совсем не так, как я тогда себе представлял.
– Что еще? – спросил он, глядя на мое молчание.
– А может, мне рассказать ему все? – неуверенно спросил я.
– А может, нам лучше сразу пойти по домам?
– Вы не понимаете, – с отчаяньем произнес я. – Он там лежит и думает, что вся его жизнь прошла напрасно. Он не знает, что майор и так собирался уходить из полиции, что инженер, узнав про то, что станет отцом, совершенно по-другому стал смотреть, на свое ножевое ранение. Да и сын майора жив. Он ничего об этом не знает, и сейчас винит себя в случившемся.
– Я все прекрасно понимаю, – с сочувствием, впервые за сегодняшний вечер сказал мой опекун. – Ты сам, когда родился в этом теле, знал про все это?
– Нет, – не понимая, к чему он клонит, ответил я.
– А если бы знал, то пытался бы все исправить? – глядя мне в глаза, спросил он.
– Скорее всего, нет, – осознавая задумку своего опекуна, грустно ответил я.
– Вот и я так же думаю, что ты бы просто жил, даже не предпринимая никаких попыток. И тогда бы ничего этого не произошло, ведь это все стало возможным, только благодаря тому, что ты оказывался в нужном месте, в нужное время, – задумчиво рассуждал он. – Так что я полагаю, он знает столько, сколько ему необходимо знать, чтобы после своего перерождения все это повторить.
Я молчал, понимая все это и без подробного разъяснения моим опекуном. К тому же там будет его мать, и если она услышит все мои рассказы, то сочтет меня сумасшедшим, и я больше не смогу с ней видеться.
Мы зашли к нему в палату. Его мать поздоровалась со мной. Я с ней. При этом, тот прежний я, который сейчас лежал в больничной койке, очень удивленно на нас посмотрел.
– Кто же ты? – произнес он, глядя на меня.
Мне очень хотелось все ему рассказать, он выглядел таким отрешенным, погруженный в свои мрачные мысли. Я мог заставить его улыбнуться, мог заставить его гордиться прожитой жизнью. Но я не имел на это права. Для большей уверенности я посмотрел на своего опекуна. Он, уловив мой взгляд, отрицательно покачал головой. Единственное, чем я сейчас мог его утешить, это обещать позаботиться о его матери. Так я и сделал, но он никак на это не отреагировал, словно, пропустив мои слова мимо своего внимания.
Мне было очень тяжело там находиться, я старался всем видом показать это своему опекуну. Поняв мои намеки, он простился с лежащим на больничной койке человеком, и мы вышли из палаты. Его глаза блестели, мне было понятно, что это посещение ему тоже далось с трудом.
В коридоре я увидел химика. Я уже совсем о нем забыл. И все же оставался последний штрих для того, чтобы полностью повторить то, что я знал о своей жизни. Быстро прощупав свои карманы, я наткнулся на визитку лаборатории, которая случайно там оказалась. Хотя, вспоминая свои обе жизни, я уже не верил в случайности. Она должна была быть при мне в этот день, и она была.
– Здравствуйте, – сказал я, приблизившись к химику.
– Добрый вечер, – вежливо ответил он.
Я протянул ему визитку, он осторожно взял ее и положил в карман.
– Вас все еще там ждут, – глядя на него, произнес я. – Когда будете звонить, скажите, что вы от меня.
– Пожалуй, я в ближайшее время ей воспользуюсь, – с грустью сказал он. – Только вы так и не представились.
Я назвал свое имя, и мы попрощались. Судя по его печальному виду, он все уже знал: и про свою квартиру, и про приближающуюся смерть своего друга, с которым хоть они уже давно не виделись, все же не стали чужими друг для друга.
Я предложил своему опекуну остаться сегодня у меня, мне, казалось, что так нам обоим будет спокойнее. Он не стал спорить. Придя домой, я достал свой телефон и увидел сообщение от сына майора. В нем говорилось, что его квартира сгорела и вечером он позвонит и все расскажет.