Снова звук поезда, и снова — вспышка…
Боль отпускает. Обратнопропорционально… Как хорошо. Лучше… Мне лучше…
Все-все, я здесь. Я готов… Я иду моя хорошая… Ты же меня ждешь?
— Ждешь?
Делаю шаг, один-другой. Вижу слева яркий свет… Дождалась. Пришел я… Захожу… Вот она, на полу сидит. Пристегнутая наручниками к батареи. Обнаженная, в одних чулках в крупную сетку… Увидела меня, дернулась всем телом и вжалась под окно… Боится. Правильно делает. Всхлипывает. А сказать не может — черный гладкий шарик кляпа на ремнях, застегнутых на затылке, не позволяет… Вот и всхлипывает… Так жалобно.
— Извини. Задержался.
Подхожу. Одним рывком вытаскиваю девушку из под окна и бросаю себе под ноги. Она не сопротивляется. Лишь пытается свободной рукой прикрыть лицо… А я любуюсь этой картинкой. Я, мужчина, сверху, она, грязная сучка, валяется в моих ногах и умоляюще смотрит… Да, порой взгляд красноречивей слов…
Присаживаюсь рядом на корточки и беру ее за подбородок… Красивая какая. Блондинка… Как похожа… Как она на нее похожа! Перебираю пальцами длинные локоны. Гладкие. Шелковистые… Снова беру за лицо, хочу посмотреть в глаза. Дергается, сучка… Сжимаю подбородок сильнее. Еще сильней… Стонет. Ох как стонет… Так… Зазывно. Рассматриваю ее внимательно — чистая, загорелая кожа, пышная грудь с яркими ореолами сосков, изящняя талия, упругие ягодицы… Хороша, паршивка. Могла бы сделать кого-то очень-очень счастливым… Но сучка решила иначе — выбрала себе другую, грязную и низменную судьбу. Что ж, таков ее выбор. У каждого — свой… Я свой тоже сделал…
Встаю с корточек, подхожу к стене. На полке лежит один интересный девайс. Секс-девайс, ярко-розового цвета.
— Нравится? — спрашиваю я у девушки, опять приближаясь, и демонстрирую игрушку для взлослых, размахивая упругим силиконов перед ее лицом. Она качает головой. — Обманываешь… Сколько таких вот, но только настоящих, ты видела? Трогала? Ощущала в себе? Готов поспорить, что много… — опять качает головой. — Не ври… Делая мужчинам хорошо ты брала после этого деньги… Как можно брать деньги за любовь?… Хотя, у кого я спрашиваю… У дешевой шалавы. И дешевой не из-за твоей цены, а из-за твоего же обесценивания вечных ценностей… Тварь! — рявкую я и даю блондинке пощечину. Сильную, на лице остается красный след… — Ты это заслужила. И я только начал… Буду тебя наказывать. Таких надо наказывать, — усмехаюсь я. Опять отхожу к полке, беру стек — длинный хлыст с кисточкой на конце, из нарезанных кусочков ткани, похожей на кожу. Стек рукояткой приятно лег в руку, а увидев его, глаза девушки наполнились страхом… Возвращаюсь, смакуя ее страх, и тут же замахиваясь, ударяю кожанным хлыстом обнаженное женское тело: грудь, живот, ляшки… Она пытается увернуться, но тщетно, я всегда попадаю точно туда, куда собираюсь… И наблюдая за тем как содрагается тело я… Нет, не возбуждаюсь. Возмущаюсь… Головой понимаю, что все происходящее мне нравится… А вот тело никак не реагирует. Кипящая кровь просто не приливает к особенному, мужскому органу… Возмущаюсь и злюсь еще сильней. И бью, бью сучку стеком… Шикарная вещь — бьет сильно, но следов не оставляет. Наказать! Изнасиловать! А потом отнести сучку в душ, чтобы смыть водой хотя бы визуальную грязь…
Открывая глаза, я тут же потерла виски. Головную боль злодея я ощущала очень явно. А так же его злость. На самого себя.
— Нормально себя чувствуешь? — спросил Александр Семенович. — Ты вся бледная…
— Нормально. Сейчас попустит. — кивнула я. — Все слышали?
— Да, — кивнул в ответ майор. — Получается — мы нарвались на маньяка-импотента? И женщин он носилует этими, девайсами, так как сам не может.
— Получается так, — кивнула я и оглядевшись, заметила что в кабинете мы одни.
— А где капитан Смирнов? — спросила я.
— Ему стало не хорошо и он попросился выйти… Слабенькие нынче пошли капитаны. — хохотнул майор. — А вот ты молодец, Лана… Появилась зацепка — дом, как я понял — у железной дороги. Описать сможешь?
— На вряд ли это поможет. Я видела его только изнутри.
— Может тогда — еще попробуешь? — заискивающе предложил он. — С вещью другой жертвы?
Я прислушалась к себе. Мне очень хотелось в очередной раз помочь майору, но два таких тяжелых видения за один день — это моя планка. Больше не выдержу.
— Александр Семенович, давайте завтра… Сегодня итак уже слишком много эмоций для моей неустойчивой психики. — сказала я. Майор печально вздохнул, взял со стола свой телефон.
— Тогда я позвоню Смирному, чтоб он тебя проводил… — Александр Семенович прижал трубку к уху и прождал так несколько секунд. — Чего-то трубку не берет…