Именно выражение лица девушки после страстной речи Блика заставило Никса наконец решиться. Даже в помраченном состоянии она понимала кое-что из происходящего, сознавала, ради чего ее привели сюда. Лицо девушки сморщилось, ноги подкосились, она покачнулась, едва не теряя сознание. Словно покоряясь судьбе, она скорчилась на полу, выставив покрытое красными ссадинами запястье. К. А. снова рванулся к ней.
Блик наложил на запястье жертвы последний свободный наручник, касаясь ее едва ли не с нежностью, потом поднял цепь, взвесил и потянул, словно проверяя на прочность.
— Хорошая девочка. Хорошо и крепко. Мы никуда не денемся, пока все не кончится.
Свет вокруг Нив взрывался теперь горячими, сверкающими всплесками. У Никса не было времени раздумывать над теми сложностями, о которых рассказала ему Моргана — если то, что она сказала, вообще было правдой. Но Нив должна выжить. К. А. все еще пытался дотянуться до девушки, и Никс почувствовал, что у него нет другого выхода, кроме как постараться спасти ее, даже если для него самого это означало смерть. Он сконцентрировался на Нив, на ее сонных, уже закрывавшихся карих глазах, и на Блике. Собрав все свои силы до последней капли, он потянул огонь с девушки на Блика, а тот стоял теперь, завывая, закинув в экстазе голову, побелевшими пальцами сжимая цепи, и по цепям начал струиться огонь…
— Да, да! Правильно! Открой его. Накорми…
И тогда Никс почувствовал это. Поток горячей электрической энергии прошел по металлическим цепям, которыми были соединены находящиеся в пещере, и наполнил их всех. Его зубы застучали, глаза готовы были лопнуть, он чувствовал запах паленых волос и пытался не опускать век и не отводить взгляда от Нив. Когда поток влился в нее, ее глаза почти закрылись, зубы застучали, тело превратилось в ядовито-белую тень. Она вспыхивала и гасла, вспыхивала и гасла, словно сама судьба не могла решить, взять ее или нет. Все остальные воспламенялись вслед за ней, один за другим — К. А., Моргана, Мотылек, — все они, соединенные в неразрывное кольцо. И Никс тоже? Он знал одно: все они погибнут. И сам Никс, его собственная сила приговорила их.
Какие силы он выпустил наружу?
— Прекрати, Никс! — Мотылек попытался вырваться из цепей.
— Я не знаю как… Я потерял контроль… Это выше моих сил… — бормотал Никс и слышал свой собственный голос словно из другой комнаты.
— Не можешь…
Собрав последние остатки энергии, которой еще мог управлять, Никс рванулся к Нив — через неистовый поток, который теперь связывал их всех и вливался в нее. Блик стоял посередине, хохоча, словно позабыв про пленников, сжимая руками цепи.
— Он связал нас в кольцо! — вопил Мотылек. — Он вселяется в нее! Останови его, Никс! Останови его!
Никс лихорадочно соображал.
«Вселяется в нее. Девять месяцев».
Исходом из человеческих тел все завершается, понял он. А начинается в то время, когда все они впервые чувствуют, что перестали быть простыми людьми и превратились в нечто большее — в плоть и кровь, одушевленную всенаправляющей энергией Вселенной. Вспыхнули воспоминания его прошлой жизни: сад Беттины, серебристая вода, птица, летящая в вышине. Когда же произошло его собственное преображение? Он вспомнил Папашу Сент-Мишеля, лодку, отсутствие суши на несколько миль вокруг.
«Ты возник из воды, Никс, — сказал ему дед. — Из ничего».
Он все еще мог что-то сделать. Он все еще мог поглотить огонь. Попытка передвинуть пламя не удалась, а только распространила огонь между ними всеми. Но могли он вобрать огонь в себя? Сам?
«Никс. Из ниоткуда».
Мог ли он сделать это? Оправить огонь в себя, то есть в никуда?
Он шагнул через кольцо на другую сторону, чувствуя запах жженых волос и паленой кожи — своих собственных.
Сначала он закрыл Моргану и Мотылька, рвавшихся в кандалах, вытесняя их с мест и толкая к стене. Он почувствовал, как они вспыхнули, как содержание их жизни перетекает в него: воспоминания Морганы, Мотылька, его собственные. Они отчаянно бились, но еще дышали. А он?
— Дай руку, Моргана! — услышал Никс искаженное до неузнаваемости хрюканье, в котором с трудом опознал голос Мотылька. Должно быть, он как-то освободил девушку.
— Идите. Ищите дневной свет, — прошептал Никс, ничего не видя из-за сплошной пелены света.
За спиной он почувствовал присутствие Блика, охваченного более сильным огнем. С невероятным усилием Никс пожелал, чтобы бездна, заключенная в нем, всего лишь на миг разошлась, чтобы защитить остальных. Стоя на краю рокочущей реальности, он увидел, как Мотылек качнулся в сторону К. А. и принялся что-то делать с запястьем юноши, скованным наручником.