Выбрать главу

Он посмотрел на нее, и Моргана покачала головой в знак того, что не совсем понимает его.

— Для исхода. Для образования колец, — пояснил он.

— Значит, так мы появляемся на свет?

— Некоторые из нас. Некоторые эльфы вселяются в тела младенцев, рожденных зверушками. Тогда инициация происходит проще. Никаких дурацких правил — вроде запрета ребенку совать пальцы в розетку. Но некоторые из нас действительно рождаются в настоящих семьях, и введение в кольцо должно будет осуществляться позже, тайно. В лесу, например.

Он широким жестом обвел зеленый полог над головой Морганы, которая уже забыла, где находится.

— Помнишь свой первый раз? Скорее всего, нет. Ты была, скажем так, слегка не в теме. Индуктор был не больно-то хорош. Но ты помнишь, что было потом? Свои маленькие игры с животинками? Помнишь это, Морри?

Блик скрестил руки на груди и окинул ее взглядом.

— Вот почему ты продолжала приходить сюда — чтобы воссоединиться со своим народом. Крошка подменыш, пытающаяся понять, что к чему. Как это мило! Если бы тебя не бросили с такой жестокостью… Вив была занята играми в ладушки со своей маленькой любимицей, Ундиной, и у нее не оставалось времени для тебя. А твоя человеческая семья… — Он покачал головой. — Они же просто лохи! Но это ничего. Все теперь позади.

Он вытянул желтоватый палец и провел острым ногтем по капле на ее влажной щеке.

— Теперь дядюшка Блик с тобой.

— Не прикасайся ко мне. — Моргана задохнулась.

Неужели она… плакала?

— Не смей открывать рот, пока тебе не прикажут. И вытри слезы, — отрывисто проговорил Блик, и Моргана с трудом подавила грудной всхлип. Ее беспомощный вид, казалось, бесил резателя: он отступил назад, вытирая о кожаную куртку палец, которым дотронулся до нее, и снова скрестил руки на груди.

— Я, конечно, не такой. Я родился от вонючей зверушки на одном из отвратительных заводов Вив по производству маленьких туловищ. Но с тобой все было иначе. Тебя вырастила любящая мамочка, Ивонн — Королева Роз, и сумасшедший от любви к тебе Фил-младший, принц бумажного производства. Он ведь сидит там же? Кусок Бернсайд-стрит, принадлежащий д'Амичи, корпус десять? Да он настоящий производитель, этот Фил!

— Пошел на хрен.

Блик не обратил внимания на ее слова.

— По крайней мере, у тебя есть тарелки, из которых можно есть, и чистые простыни, чтобы заворачивать в них свое прелестное туловище. И какое прелестное, а? Ну просто картинка. Жаль только, что принадлежит оно не тебе.

Он злобно посмотрел на нее и погрозил когтистым пальцем.

— Ты же не думаешь, что в самом деле выглядишь так?

Он опять придвинулся, обдавая ее запахом болота.

— Ты не человек, Моргана. Заруби это на своем глупом эльфийском носике. Я знаю, я тебе противен. Тебе в самом деле стоит поработать над своим актерским мастерством. — Он горько ухмыльнулся. — К несчастью, дорогая, если ты собираешься стать резателем, тебе придется свыкнуться с таким видом и запахом. Потратишься на какой-нибудь дезодорант. «Тин спирит», наверное? В человеческом мире мы принимаем человеческий облик. А человек гниет.

Он дыхнул на нее, и Моргана действительно почувствовала запах гнили. Она вспомнила, как та девчонка с дредами на стоянке у «Кольца огня» обнюхивала ее — неужели она тоже начала разлагаться и уже пахнет гнилью?

— Но мы не такие на самом деле.

Блик показал запястье — на нем виднелась все та же отметина в виде небольшого синего икса, такая же, как у Мотылька или Вив. В его ладони вдруг выросла вращающаяся сфера сине-желтых искр размером около фута; с шипением она пронеслась мимо Морганы, царапнув мимоходом ее левое плечо. Отскочив от древесного ствола, шар улетел в темноту леса и скрылся из виду. Моргана взглянула на свой свитер — в том месте, где молния коснулась ее, появилась коричневая отметина. В воздухе запахло паленой шерстью.

— Мы принадлежим высшим сферам, любовь моя. Вот этой. — Блик величественным жестом обвел все вокруг. Моргана проследила за его рукой, но смогла увидеть лишь глухую темноту. — Мы населяем вселенную куда более огромную — ту, которую люди могут ощущать лишь самую малость. Это чувство приходит к ним, когда они испытывают страх перед темнотой ночи, когда волосы на их руках встают дыбом, когда они идут по лесу и понимают, что они там не одни. Мы приходим из ям в земле, древесных червоточин, отверстых могил, из смерчей, торнадо и бурь. Из черных дыр, что пожирают звезды. Так же как и резатели, — добавил он приглушенно. — В незримом мире есть место и для хороших, и для плохих, и для тех, что между ними.