— Приеду и сразу в Хлебникове
— Сначала сюда позвони, — проговорила она очень тихо. — Мне что-то нездоровится. Папа уговаривает побыть здесь.
— А... хорошо. Позвоню сюда, — сказал он, и сердце его заметалось. — Так я тебя еще завтра наберу, хорошо? — Он сделал бодрый голос. — Надеюсь, ничего серьезного?
— Что ты... какое серьезное — переутомление. — Она тихо засмеялась. — Не торопись, погуляй на взморье.
— Хорошо, хорошо, — отмахнулся он.
— Тут тебе звонили, — протянула она. — Сейчас я посмотрю. — Зашелестела бумага, и после паузы она сказала: — Федор Павлович и Рожнова.
— Рожнова? Это кто?
— Она телефон оставила, срочно просила позвонить, — удивилась мать.
— Когда?
— Вчера. Вот. — И она назвала номер.
— Ну, пока, — сказал Родион, машинально пытаясь запомнить телефон. — Береги себя. До скорого.
— До свидания... — Она помолчала, потом добавила глухо: — Если соберешься жениться, уведоми все же.
Родион ощутил острый стыд, что поторопился закончить разговор, и, только повесив трубку, понял — боялся забыть номер телефона.
«Рожнова», — проговорил он вслух, шагая по коридору, и вдруг понял: Рожкова, а не Рожнова, Галя. И сразу память вытолкнула наружу и облекла в линии и краски облик непутевой подруги Мальцова. Белокурые спутанные волосы, вспухшие губы, зареванные кроличьи глаза.
Он вернулся, наменял монет на три рубля и пошел в кабину.
Федора Павловича опять не было. Ни дома, ни в прокуратуре. Странно. Он стал набирать Галю Рожкову.
Она отозвалась сразу же, как будто дежурила у трубки.
— Сбруев говорит, — сказал Родион без предисловий, — вы просили позвонить?
— Да, да, — заторопилась Галя, — думала, может, вы в курсе...
— В курсе чего?
— Его местопребывания, — она затихла. — Ну, где он сейчас.
— Кто — где?
— Ну, Вася...
— Да вы что? — разозлился Родион. — По-вашему, я его за собой вожу.
— Извините, — голос Гали упал, похоже было, что сейчас она разревется.
— А домой не наведывались? — сжалился Родион.
— Нет его дома, — прошептала она. — Вася совсем исчез.
— Как это?
— Так. — Галя протяжно всхлипнула. — Уже две недели. — Она зарыдала в голос.
— Ну, будет, будет вам, — Родион пытался собраться с мыслями. — Что вы панику разводите? Попробуем выяснить что-нибудь.
— Проходу мне нет во дворе, — задохнулась Галя.
— Ладно. Позвоню я вам. Завтра.
И Родион бросил трубку.
Да, снова история Мальцова настигла его, но Родион почему-то был уверен, что на сей раз ничего такого не случится. Через день, другой ее Вася объявится как миленький.
Он снова, почти машинально, набрал прокуратуру.
— Федор Павлович! — закричал он радостно. — Это я, Родион Сбруев. Я — из Риги.
— Ну и отдыхай, — спокойно пробасил голос шефа.
— Я думал, срочное что...
Федор Павлович кашлянул.
— Нет, пока справляемся. Были тут уточнения. По Мальцову...
— А где он сейчас? — заорал Родион, не обращая внимания на издевательское «пока справляемся».
— Рыбку отлавливает на Оке. Приходил за справкой.
— А-а... И надолго он туда?
— Не спрашивал. Думаю, насовсем.
Они попрощались.
Успокоившись относительно Мальцова, Родион сел в машину и сразу же забыл о нем. Он медленно тащился на второй скорости по закоулкам Майори.
«Переутомление», — вспомнил он слова матери. Какое же переутомление, если они уже месяц на даче? Свежий воздух, канал рядом. Может, жара на нее действует? Или другое что. Значит, она уже женила его и обиделась. Действительно, вышло вроде как тайно или исподтишка. Нет, пора, пора все продумать и объясниться. Поговорить с тетей, как они с Валдой будут жить, про это пресловутое будущее, которое он так не любил программировать.
Он мотался под солнцем два часа. «Крокодил» прокалился и тяжело дышал. Влажная испарина лежала на окнах. У какой-то свертки на море он остановил машину, кубарем скатился с откоса, скинул еще не просохшую рубашку и снова бросился в воду.
Далеко в море он пришел в себя.
Чем дальше отплывал он от берега, тем неотвязнее обступали его мысли о хлопотах в связи с женитьбой, о проблемах, которые поставит перед ним тетя Дайна. Брак. Что это такое? С чем решающим для него самого связан подобный союз? Меняет это что-либо в человеке — в его распорядке жизни, психологическом климате? Его отец, допустим, женился на матери, когда им было по двадцать четыре года. Сразу после института. А вот Мальцову нет и девятнадцати, и он бы ждал Галку, если бы не ее фортеля. Она же в шестнадцать или семнадцать уже схитрила, обманула, да еще подло использовала его чувство. Родион попытался вспомнить разные другие браки. Друзей, знакомых. Что же это такое сегодня? Брак не «по-итальянски», а по нашим условиям. Что он дает и в чем его преимущества перед вольготной твоей жизнью? Он вспомнил, кажется у Апдайка, что-то вроде: «есть странное свойство всякой сильной и необычной любви избегать брака» или «страшиться брака»...