— Доброе утро, Мэтьюрин, — сказала Диана, спускаясь по ступенькам. — Надеюсь, я не заставила себя ждать. Какой у вас замечательный коб, право слово. В этих краях такого и не найти.
— Доброе утро, Вильерс. Вы опоздали. Вы намного опоздали.
— Это единственная прерогатива женщин. Вы знаете, что я женщина, Мэтьюрин?
— Я вынужден прийти к такому заключению, раз уж вы притворяетесь, что не имеете представления о времени — не можете сказать, который час. Хотя каким образом такая малозначащая случайность, как принадлежность к тому или другому полу, может заставить разумное существо, тем более такое развитое существо, как вы, потерять половину столь прекрасного, ясного утра — я не способен постичь. Позвольте помочь вам сесть в седло. Пол, пол…
— Ш-ш-ш, Мэтьюрин. Вы не должны произносить таких слов. Вчера уже вышло достаточно неловко.
— Вчера? Ах, да. Но это ведь не я первый сказал, что острота — неожиданное совокупление идей. Вовсе нет. Это общее место.
— Что касается моей тёти, то она убеждена, что вы уж точно первый, кто использовал подобное выражение на публике.
Они доехали до холма Хеберден Даун: тихое, сияющее утро, легкий морозец; поскрипывание кожи, конский запах, пар от дыхания.
— Я ни в малейшей степени не интересуюсь женщинами как таковыми, — сказал Стивен. — Только как личностями. Вон Полкэри, — добавил он. — Там я вас впервые увидел, на рыжей кобыле вашей кузины. Давайте съездим туда завтра. Я могу показать вам замечательное семейство пёстрых горностаев — целое сообщество.
— Нет, завтра не выйдет, — сказала Диана. — Мне очень жаль, но я должна ехать в Дувр, приглядеть за одним пожилым джентльменом, у которого не всё в порядке с головой. Он мне вроде кузена.
— Но вы же, конечно, вернётесь к балу? — воскликнул Стивен.
— О да. Тут всё устроено. Некий мистер Баббингтон захватит меня по пути. Капитан Обри вам не сказал?
— Я вчера вернулся очень поздно, и мы едва перемолвились словом сегодня утром. Но мне тоже нужно съездить в Дувр на следующей неделе. Я могу зайти к вам на чашку чая?
— Ещё как можете. Мистер Лаунс воображает себя заварочным чайником; он выгибает одну руку вот так, изображая ручку, другой представляет носик и говорит при этом: «Позвольте мне налить вам чашечку чаю». Так что лучшего места не найти. Но вам же надо будет и в город?
— Да. Я буду там с понедельника по четверг.
Она придержала свою лошадь, переведя её на шаг, и, поколебавшись, глядя почти застенчиво, что очень изменило её лицо, придав ей сходство с Софией, произнесла:
— Мэтьюрин, могу я попросить вас оказать мне любезность?
— Конечно, — ответил Стивен, посмотрев ей в глаза, но быстро отвёл взгляд, прочитав в них болезненную неловкость.
— Я полагаю, вы кое-что знаете о моём положении здесь. Вы не могли бы продать в городе вот это украшение? Мне нужно что-то надеть на бал.
— Что мне спросить за него?
— Они же сами что-то предложат, как вы думаете? Если я смогу получить за это десять фунтов, то буду счастлива. А если они и в самом деле дадут так много, может быть, вы будете ещё любезнее и скажете Гаррисону с Королевской Биржи немедля прислать мне всё вот по этому списку? Вот образец материи. Можно будет переслать это с почтовой каретой до Льюиса, а там посыльный заберёт. Мне нужно что-то надеть.
Что-то надеть. Распоротое, ушитое, выпущенное, сложенное и упакованное в шёлковую бумагу, оно лежало в дорожном сундуке, ожидавшем утром четырнадцатого в холле дома мистера Лаунса.
— К вам мистер Баббингтон, мэм, — доложил слуга.
Диана поспешила в гостиную. Её улыбка померкла. Она взглянула ещё раз, и там, гораздо ниже, чем она могла представить, оказалась фигура в накидке с тройной пелериной, пропищавшая:
— Миссис Вильерс, мэм? Баббингтон прибыл, если позволите, мэм.
— О, мистер Баббингтон, доброе утро. Как ваши дела? Капитан Обри сказал, что вы окажете мне любезность, доставив меня в Мэлбери-Лодж. Когда вам угодно отправиться? Мы не должны застудить вашу лошадь. У меня с собой только небольшой дорожный сундук, он возле входной двери. Вы выпьете бокал вина на дорогу, сэр? Или нет — думаю, вы, морские офицеры, предпочитаете ром?
— Чуток рому для согрева будет самое то. Вы составите мне компанию, мэм? На улице тот ещё колотун.
— Маленький стаканчик рому, и побольше воды туда, — шепнула Диана служанке. Но девушка была так сбита с толку видом странной двуколки на внутреннем дворе, что не разобрала слова «вода» и принесла наполненный до краёв тёмно-коричневый стакан, который мистер Баббингтон опустошил с большим самообладанием. Тревога Дианы усилилась при виде высокой беговой двуколки и нервной лошади с закаченными глазами и прижатыми ушами.