С безгранично лукавым видом адмирал перебрался через борт, провожаемый со всеми почестями, которые полагались его блистательному рангу; и, уважительно постояв положенное время, Джек повернулся к вестовому.
— Позовите плотника, — сказал он. — Мистер Симмонс, будьте так добры, отберите тех людей, что лучше всех управляются с песчаником и швабрами, и пришлите их на корму. И скажите мне — кто из офицеров наиболее отличается вкусом?
— Вкусом, сэр? — воскликнул Симмонс.
— Да, да, художественным вкусом. Ну, знаете — чувством возвышенного.
— Ну, сэр, из нас я не знаю никого особо одарённого по этой части. Не припоминаю, чтобы в констапельской хоть раз говорили бы о возвышенном. Но есть Моллет, из команды плотника, который в этом понимает. Он был скупщиком краденого и специализировался на всяких утончённых вещицах, как я понимаю — старые мастера и всё такое. Он уже довольно немолод и не особо силён, так что помогает мистеру Чарноку в столярных и отделочных работах, но я уверен, что в возвышенном он понимает больше, чем кто-либо другой на корабле.
— Надо с ним потолковать. Мне нужно украсить каюту. Его можно отпустить на берег, я полагаю?
— Боже упаси, сэр, нет. Он уже дважды сбегал, а в Лиссабоне попытался перебраться на берег в бочке с другой стороны бона. А раз украл платье у миссис Армстронг и попытался проскользнуть мимо старшины корабельной полиции, заявив, что он женщина.
— Тогда придётся отправить с ним Бондена и несколько морских пехотинцев. Мистер Чарнок, — обратился он к ожидающему распоряжений плотнику. — Идёмте со мной, давайте посмотрим, как эту каюту можно сделать удобной для леди. Мистер Симмонс, пока мы устраиваем всё здесь — пожалуйста, пусть парусный мастер сошьёт парусиновый ковёр — чёрные и белые квадраты, точно как на «Виктори»[124]. Нельзя терять ни минуты. Стивен, мой герой! — воскликнул он в относительном уединении капитанского салона, по-медвежьи обняв его одной рукой. — Неужели ты не поражён, не поражён и не обрадован? Боже, какая удача, что у меня есть немного денег! Пойдём, ты мне подскажешь, как можно улучшить эту каюту.
— Каюта весьма хороша как есть. Вполне соответствует своему назначению. Всё, что ей нужно — это ещё одна постель, простая подвесная койка, с подобающими одеялами и подушками. Какой-нибудь графин для воды и стакан.
— Можно сдвинуть переборку на целых восемнадцать дюймов вперёд, — сказал Джек. — Кстати, ты ведь не будешь возражать, если мы отправим пчёл на берег — просто на некоторое время?
— Ради миссис Миллер они на берег не отправлялись. Я не припоминаю подобных тиранических капризов ради миссис Миллер. Пчёлы только попривыкли к обстановке — они начали строить маточную ячейку!
— Брат, я настаиваю. Будь у меня пчёлы — я бы отправил их на берег ради тебя, клянусь честью. Я ещё хотел попросить тебя оказать мне одну большую услугу. Кажется, я рассказывал тебе о том, как обедал с лордом Нельсоном?
— Не более двух или трёх сотен раз.
— Значит, я рассказывал про его изящные серебряные тарелки? Их изготовили как раз здесь. Ты не мог бы сойти на берег и заказать для меня четыре, если на них хватит этих денег? Если нет — тогда две. Их край должен изображать трос кабельной работы. Не забудешь? Край, ободок должен быть в виде троса кабельной работы. Моллет, — сказал он, повернувшись к весьма старообразному молодому человеку с редкими прямыми прядями волос, который стоял, кренясь и изгибаясь в разные стороны, рядом с первым лейтенантом. — Мистер Симмонс говорит, что ты человек со вкусом.
— О, сэр, — с негодованием воскликнул Моллет. — Я возражаю, он слишком любезен. Но в былые времена я мог слегка претендовать на это. Я внёс свою лепту в Павильон, сэр.
— Очень хорошо. Мне нужно кое-что для украшения этой каюты, понимаешь? Зеркало, да побольше. Занавески. Изящные стульчики. Возможно — как эта штука называется? пуфик. Всё, что подойдёт для молодой леди.
— Да, сэр. Я прекрасно вас понял. В каком стиле, сэр? Шинуазри, классика, Директория?
— В самом лучшем стиле, Моллет. А если сможешь подобрать несколько картин, то вообще прекрасно. С тобой отправится Бонден и проследит, чтобы всё было без этих казначейских штучек, никаких Рафаэлей вместо Рембрандтов. Кошелёк будет у него.
Последние дни пребывания Стивена на «Лайвли» были полны скуки и томления духа. Каюту снова и снова отскребали, она провоняла краской, пчелиным воском и скипидаром, парусиной; обе койки по-разному перевешивали по нескольку раз в день, расставляя вокруг них герань в фитильных кадках; и вся она стала запретной территорией, за исключением пространства, где ему приходилось спать в неприятно близком соседстве с Джеком, который храпел и кашлял всю ночь напролёт. И в то время, как общая атмосфера на корабле всё больше напоминала «Поликрест» накануне мятежа — мрачные взгляды, ропот — его капитан пребывал в назойливо-приподнятом настроении: смеялся, щёлкал пальцами и тяжело скакал по палубе. Женатые офицеры смотрели ему вслед со злобным удовлетворением, остальные — с неодобрением.
124
100-пушечный линейный корабль английского флота, получивший наибольшую известность как флагман лорда Нельсона.