Выбрать главу

— Езжай в почтовой карете. Тебе нельзя прибыть туда вымотанным.

— Да, именно так я и поступлю — ты совершенно прав, Стивен. Спасибо. Киллик!

— Сэр?

— Бегом в «Козу» и передай, пусть пришлют карету к одиннадцати. Уложи саквояж — на пару дней; нет, на неделю.

— Джек, — торопливо проговорил Стивен, когда слуга вышел. — Прошу тебя, не говори пока об этом никому.

— Вы ужасно бледны, капитан Обри, — сказала София. — Я надеюсь, вы больше не падали с лошади? Входите; пожалуйста, входите и присядьте. О Боже, я уверена, что вам просто необходимо присесть.

— Нет-нет, клянусь вам, за последнюю неделю я с лошади не падал, — сказал Джек, засмеявшись. — Давайте прогуляемся, пока светит солнце, а то потом мы можем вымокнуть до нитки. Видите тучи на юго-западе? Какое у вас красивое платье.

— Вам нравится? Я его в первый раз надела. Но, — сказала она, по-прежнему глядя с беспокойством в его лицо, покрытое теперь нездоровым румянцем, — вы уверены, что не хотите чашечку чаю? Его можно быстро приготовить.

— Да-да, входите и выпейте чаю, — закричала из окна миссис Уильямс, прижимая к горлу воротник своего жёлтого платья. — Мы его мигом заварим, а в маленькой гостиной горит камин. Вы сможете выпить его вместе — очень уютно. Я уверена, что Софи просто до смерти хочет чаю. Она будет очень рада выпить с вами чаю, капитан Обри, так ведь, Софи?

Джек улыбнулся, поклонился и поцеловал ей руку, но его железная решимость не входить осталась непоколебимой, и через некоторое время они уже вместе ехали верхом вдоль Фоксденской дороги к подножию холмов.

— Вы точно не падали с лошади? — снова спросила Софи, не столько потому, что думала, будто он не заметил вопроса и его нужно повторить, сколько из желания как-то выразить свою искреннюю заботу.

— Нет, — сказал Джек, глядя на это милое, обычно отстранённое лицо, которое теперь было исполнено такой нежности и беспокойства, словно уже имело на это какие-то особенные права. — Но я только что получил просто убийственный удар. Чертовски неожиданный удар. Софи… я могу называть вас Софи, ведь так? Мысленно я всегда вас так называю… В своё время на «Софи», на моем шлюпе, я захватил пару нейтралов, что направлялись в Марсель. Их документы утверждали, что они идут с Сицилии в Копенгаген с грузом серы. Но на самом деле они уже, считай, что вошли в Марсель: я находился на расстоянии пушечного выстрела с береговой батареи, когда взял эти суда. А серу везли во Францию.

Для Софии «сера» означало вещество, которое смешивают с патокой и дают детям по пятницам, и она отчётливо вспомнила, как оно противно застревает в зубах. Это отразилось на её лице, и Джек добавил:

— Она нужна им, чтобы делать порох для пушек. Так что я отослал оба судна в Порт-Маон, где их конфисковали как законные призы, но теперь владельцы подали апелляцию, и суд решил, что они вовсе не были законными призами и сказки их шкиперов о том, что они просто укрывались от шторма, признали за правду. Шторм! Не было там никакого шторма. Чуть заметная рябь, и мы шли под бом-брамселями, даже лисели по обоим бортам, а тридцатишестифунтовки с берега пускали круги в четверть мили в стоячей воде.

— О, как несправедливо! — вскричала Софи в крайнем негодовании. — Что за низкие люди — говорить такую ложь! Вы ведь рисковали жизнью, чтобы увести эти суда из-под огня батареи. Конечно же, серу везли во Францию. Я уверена, что они понесут наказание. Что можно сделать? О, что тут можно сделать?

— С этим вердиктом — ничего. Боюсь, он окончателен. Но я должен поехать и посмотреть, что я могу предпринять — что можно вырвать у Адмиралтейства. Я должен ехать сегодня, и какое-то время меня не будет. Я рискую наскучить вам своими делами, только чтобы объяснить, что покидаю Сассекс не по своей воле и с тяжёлым сердцем.

— О, вы мне нисколько не наскучили — вы мне не можете наскучить — всё, что касается флота, для меня… Вы сказали — сегодня? Вам нельзя ехать сегодня. Вам нужно полежать и отдохнуть.

— Надо ехать сегодня, увы.

— Тогда вы не должны ехать верхом. Нужно взять почтовую карету.