— Разрыв? Боже! Это слово, которое мы никогда не должны произносить.
— Никогда.
Однако это слово снова появилось через пять дней в его дневнике.
«Я вынужден обманывать Дж.О., и хотя нельзя сказать, что я непривычен ко лжи — это причиняет мне боль. Он, конечно, тоже пытается ввести меня в заблуждение, но это из уважения к тому, что он воображает моими взглядами на правильное поведение в его отношениях с Софией. Но при его столь открытой и правдивой натуре все эти усилия, хоть и настойчивые, не достигают цели. Она права: я не могу оставить его при нынешних трудных обстоятельствах. Зачем же она усугубляет их? Из чистой безнравственности? В другом веке я бы употребил слова «одержимость дьяволом» — и такой ответ напрашивается даже сейчас: сегодня никто не сравнится с ней в любезности, завтра она холодна, жестока, полна язвительности. Хотя слова, которые ещё недавно ранили меня так глубоко, от повторения отчасти утратили свою силу; закрытая дверь не так уже смертельна; моя решимость порвать становится сильнее: она становится чем-то большим, чем просто рассудочное решение. Я никогда прежде не сталкивался с этим сам и не встречал ни у одного автора — но небольшое искушение, почти недоискушение может оказывать куда более сильное воздействие, чем большое. Не так уж меня тянет в Мейпс; не так уж сильно мне нужен лауданум, капли которого я так суеверно отсчитываю каждую ночь. В настоящий момент это четыреста капель, моё бутилированное спокойствие. И тем не менее я это делаю».
— Киллик, — сказал он со сдержанно-угрожающим взглядом человека, которому помешали в тайном деле. — Что ты хочешь сказать? Ты какой-то смущённый и взбудораженный. Выпил, да?
Киллик подошёл ближе и, опершись на кресло Стивена, прошептал:
— Там внизу кое-какие неприятные типы, сэр — спрашивают капитана. Чёрный жук в облезлом парике и пара дуболомов, вроде наёмных борцов. Неуклюжие педрилы в маленьких круглых шляпах, и я видел, как один из них прячет жезл под сюртуком. Легавые. Помощники пристава.
Стивен кивнул.
— Я поговорю с ними в кухне. Нет, в маленькой столовой: она выходит на лужайку. Уложи рундук капитана и мой маленький саквояж. Дай мне его письма. Запряги мула в маленькую повозку и езжай с багажом до конца Фоксденской дороги.
— Есть, сэр. Багаж, мул, повозка, Фоксден.
Оставив мрачных и задумчивых помощников пристава в маленькой столовой, Стивен удовлетворённо улыбнулся: это, по крайней мере, конкретная ситуация. Он знал, что найдёт их в пределах одной-двух миль; но не знал, чего ему будет стоить встретить после подъёма под лучами солнца по меловому склону их холодные, неприязненные и враждебные взгляды.
— Доброго вам утра, — сказал он, снимая шляпу. Диана слегка кивнула и безжалостно пронзила его взглядом.
— Похоже, вы решили прогуляться по жаре, доктор Мэтьюрин. Как, должно быть, вам не терпелось увидеть…
— Вы меня простите, я должен перемолвиться словом с капитаном Обри, мэм, — сказал он, отвечая взглядом не менее холодным, и отвёл друга в сторону.
— Джек, за тобой приехали, чтобы арестовать за долги. Мы должны сегодня же переправиться во Францию и затем в Испанию. Твой рундук и маленькая повозка вот-вот будут в конце Фоксденской дороги. Ты поживёшь у меня — всё отлично складывается. Мы ещё можем успеть на фолкстоунский пакетбот, если поспешим.
Он обернулся, поклонился Диане и отправился по холму вниз.
Топот копыт, голос Дианы:
— Езжайте, Обри. Езжайте, говорю я вам. Мне нужно поговорить с Мэтьюрином. — Она придержала лошадь, поравнявшись с ним. — Мэтьюрин, я должна поговорить с вами. Стивен, вы вот так бы уехали, не попрощавшись со мной?
— Вы меня не отпустите, Диана? — сказал он, подняв наполняющиеся слезами глаза.
— Нет-нет-нет, — воскликнула она. — Вы не должны меня оставлять — езжайте, да, езжайте во Францию, но пишите мне, пишите мне и возвращайтесь.
Она сильно сжала его руку своей маленькой рукой и ускакала — комья земли летели из-под копыт.
— Только не Фолкстоун, — сказал Джек, направляя мула по заросшей травой дороге. — Дувр. Там Сеймур на «Аметисте» — он повезёт посла через Ла-Манш сегодня ночью. Он возьмёт нас на борт, мы с ним вместе служили на «Мальборо». А как только мы окажемся на королевском корабле, то сможем смело послать всех законников к дьяволу.
Миль через пять он добавил:
— Стивен, знаешь, что за письмо ты мне принёс? Маленькое, запечатанное облаткой?
— Нет.