— Быть может, теперь до этого недалеко, — сказал Джек. — Питт вернулся, а Старый Джарви ушёл — отказался принять командование над ла-маншским флотом — не будь он первоклассным моряком, я бы сказал — пусть катится к дьяволу; и Дандас теперь в Адмиралтействе. Лорд Мелвилл… Я с ним в довольно хороших отношениях, и если мы сможем добавить парусов и поспеть до того, как расхватают все лакомые кусочки, то будет просто странно, если мы не выйдем снова вместе в море.
Добавить парусов: в этом-то и была вся сложность. После неприятностей, пережитых им и его кораблем на 33-м градусе северной широты, капитан Споттисвуд не горел желанием ставить даже брамсели, и дни тянулись медленно-медленно. Джек в основном проводил время, облокотившись на гакаборт и глядя на слабый кильватерный след «Лорда Нельсона», тянувшийся на юго-запад, потому что ему не хотелось созерцать вялое управление кораблем, а вид брам-стеньг, спущенных на палубу, только усиливал его нетерпение. Обычно ему составляли компанию две мисс Лэмб, приветливые, весёлые, коротконогие и смуглые девушки, которые ездили в Индию «на ловлю женихов» — в этом они сами довольно охотно признались — и теперь, по-прежнему незамужние, возвращались обратно под опекой дяди, майора Хилла, артиллериста Бенгальской армии.
Они уселись в ряд, Джек между девушками, и слева ещё один стул для Стивена; несмотря на то, что «Лорд Нельсон» шел сейчас по Бискайскому заливу, с юго-запада дул прохладный ветер, и температура воздуха снизилась где-то до пятидесяти[47] градусов, девушки стойко держались палубы, закутавшись в пледы и шали и порозовев носами.
— Говорят, испанские леди изумительно красивы, — сказала мисс Лэмб. — Куда красивее француженок, хотя и не так элегантны. Скажите, капитан Обри, это так?
— Ну, честно говоря, — отвечал Джек, — вряд ли я могу вам это сказать. Я их никогда не видел.
— Но разве вы не провели несколько месяцев в Испании? — воскликнула мисс Сьюзан.
— Это да, но я почти всё это время я провёл в поместье доктора Мэтьюрина, возле Лериды — такое всё в арках и выкрашено голубой краской, как у них принято в тех местах — со внутренним двориком, решётками и апельсиновыми деревьями; но никаких испанских леди, насколько я припоминаю. Жила там, правда, одна милая старушка, что кормила меня жидкой кашей — отказаться было нельзя — а по воскресеньям высоко зачёсывала волосы и надевала мантилью; но вряд ли я бы назвал её красавицей.
— Вы сильно болели, сэр? — участливо спросила мисс Лэмб.
— Думаю, да, — сказал Джек, — потому что мне обрили голову, нацепляли пиявок по два раза в день и заставляли пить тёплое козье молоко всякий раз, когда я приходил в себя, а потом, когда всё это закончилось, я так ослаб, что едва мог сидеть верхом — мы проезжали не более пятнадцати или двадцати миль в день в первую неделю.
— Как вам повезло, что вы путешествовали вместе с доктором Мэтьюрином, — сказала мисс Сьюзан. — Я просто обожаю этого человека.
— Не сомневаюсь, что он меня вытащил — я бы пропал, если б не он, — сказал Джек. — Всегда рядом, готовый пустить мне кровь или дать лекарство, днём и ночью. Господи, сколько лекарств! Думаю, я проглотил за всё это время небольшой аптечный магазин… Стивен, я как раз рассказывал мисс Сьюзан, как ты пытался меня отравить своими экспериментальными отварами.
— Не слушайте его, доктор Мэтьюрин. Он нам говорил, как вы буквально спасли ему жизнь. Мы вам так признательны — ведь он научил нас вязать узлы на шнурках и сплеснивать шерстяные нитки.
— Да? — сказал Стивен. — Я ищу капитана. — Он пытливо заглянул под пустой стул. — У меня новость, которая его заинтересует; она всех нас касается. Ласкары страдают вовсе не от «бальдупани», происходящей из их собственных долин, наполненных миазмами — что бы там ни утверждал мистер Парли — а от испанской инфлюэнцы! Как странно думать, что мы, при всей нашей спешке, сами явимся причиной нашего запаздывания, а? Потому что при такой недостаче матросов мы, несомненно, скоро увидим, что уберут и марсели.
— А я не спешу. Я бы хотела, чтобы это путешествие длилось вечно, — сказала мисс Лэмб, но нашла отклик только у своей сестры.