Джек отнёс в кокпит какого-то мальчишку, руки которого были располосованы до кости — он вскинул их, прикрывая лицо — и Стивен сказал:
— Прижми вот здесь палец и держи, пока я смогу им заняться. Как мы держимся?
— Мы их отбросили. Теперь они собирают своих в шлюпки. Их там две-три сотни. Сейчас снова начнётся. Поторопись, Стивен, я не могу ждать. Мы должны всё связать и сплеснить. Сколько у тебя тут?
— Тридцать или сорок, — сказал Стивен, закрепляя жгут. — Мальчик, с тобой всё будет в порядке: лежи тихо. Джек, дай я осмотрю твою руку и голову.
— В другой раз. Сейчас бы пару удачных выстрелов и мы их обезвредим.
Удачный выстрел. Как он молился за него — каждый раз, наводя пушку, он молился за удачный выстрел. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Но ветер уже почти совсем улёгся, и густой, тяжёлый дым окружал борта «Беллоны» — он ничего не видел, и у него осталось только две пушки. У номера первого при первом же выстреле порвался брюк, ранив двух ласкаров и мичмана, и пушка лежала теперь на боку, предусмотрительно закреплённая придвинутой к ней бочкой. Расчёты заметно поредели — вся команда поредела — и огонь с борта «Лорда Нельсона» ослабел до одного выстрела в минуту, тогда как «Беллона» продолжала непрерывно греметь в пятидесяти ярдах с наветра.
Когда у него появилось время бросить взгляд в сторону кормы, перед его глазами предстала лишь жидкая цепочка людей на палубе, никаких сплочённых групп при каждой пушке. Одни были ранены, другие сбежали вниз — люки не были закрыты; а те, кто остался, были бледны, оглушены и измотаны, силы на исходе: они дрались безо всякого рвения. Хилл на какой-то долгий момент пропал из виду, затем снова появился, наводя третий номер. Джек забил пыж и протянул руку назад за ядром. Ничего. Чёртов мальчишка сбежал.
— Ядро! Ядро! — закричал Джек, и из грота-люка, переваливаясь с боку на бок, появился мальчик с двумя тяжёлыми ядрами в каждой руке, новый мальчик, нелепо одетый в выходной костюмчик: новенькие бриджи, синий сюртук, косичка с лентой. Толстый мальчик.
— Подноси их с носа, ты, сын сифилисной шлюхи, — рявкнул Джек в безмолвное побледневшее лицо мальчишки, выхватывая у него ядро, которое тут же забил в ствол. — С носа, от номера первого! Там их ещё дюжина. Давай бегом, бегом!
Он с силой затолкнул второй пыж в обжигающий ствол.
— Выкатывай, выкатывай!
Они с трудом, напрягаясь, борясь с креном судна на волне, сдвинули огромную тяжесть; маленького посиневшего ласкара, тоже навалившегося на пушку, теперь рвало. Раздался согласный рёв бортового залпа «Беллоны» — картечь и книппели, судя по визжащим звукам над головой — в то время, как они налегали на тали. Он выстрелил, увидел, как Хилл выдернул мальчишку из-под отката, и немедленно бросился вперёд, сквозь дым, к третьей. Проклятый мальчишка подвернулся под ноги. Джек поднял его и сказал мягко:
— Стой в стороне от пушек. Ты хороший мальчик — смелый. Подноси одно за раз, — указав на форкастель, — только поживее. Потом заряд. Ну же. Нам нужен заряд.
Заряда он так и не получил. Джек выстрелил из номера пятого, мельком глянул наверх, на громады марселей, увидел, как реи «Беллоны» скользнули в ванты «Лорда Нельсона» и услышал бешеный крик и рёв идущих на абордаж, но за спиной — за спиной! Шлюпки приватира проскользнули сзади, невидимые в дыму, и на незащищённом правом борту оказалась сотня французов.
Они заполонили шкафут «Лорда Нельсона», отрезав квартердек от форкастеля, и натиску людей, хлынувших со стороны носа сквозь разорванную книппелями сеть, вряд ли уже можно было противостоять. Лица, тела, руки — так близко, что он даже не мог размахнуться прибойником; кто-то маленький, но отчаянный обхватил его поперёк туловища. Упасть, придавить его — скользящий удар ногой. На ноги, снова лицом к ним, отбиваясь короткими ударами; вспышка боли. Толпа, натиск, на него наваливаются кучей. Назад, назад, шаг за шагом, запинаясь о лежащие тела, назад, назад. И затем — падение в пустоту и звук удара — слабый-слабый, будто из другого времени.
…Качающийся фонарь. Он смотрел на него: может быть, часами. Постепенно мир снова начал заполнять надлежащее ему место, память возвращалась слой за слоем, приближаясь к настоящему. Почти. Он не мог припомнить, что случилось после того, как взорвалась пушка бедного Хейнса. Да, Хейнса, конечно: так его звали. Баковый, вахта левого борта на «Резольюшене», произведён в младшие унтер-офицеры, когда они проходили мыс Доброй Надежды. Дальше всё тонуло во мраке: так случается, когда ты ранен. Он ранен? Он определённо был в кубрике, а вот это Стивен, пробирается среди тесно лежащих стонущих тел.