Вереница возов с сеном спускалась по Хэмпстед-роуд, лошадьми правили крестьяне с длинными хлыстами. Хлысты, блузы возниц, хвосты и гривы лошадей были украшены лентами, широкие красные лица мужчин будто бы светились сквозь туман. Откуда-то из глубин отдалённого и бестолкового школьного прошлого Джека всплыла цитата: «O fortunatos nimium, sua si bona norint, agricolas»[57].
— О, это недурно. Жаль, Стивена нету, он не слышал. Ладно, блесну перед ним при случае.
Возможностей для этого должно было быть много, поскольку сегодня вечером им предстояло ехать по этой же самой дороге на раут Куини, и если повезёт, в этой скорбной толчее попадётся пара-тройка agricolas.
— Ты мне не расскажешь про ваш разговор? — сказал Стивен, отложив свой доклад и вглядываясь в лицо Джека так же внимательно, как и пожилой швейцар.
— Всё прошло неплохо. Теперь, когда у меня было немножко времени ещё раз обдумать разговор, я полагаю, что совсем даже неплохо. Думаю, мне всё-таки дадут повышение или корабль — одно из двух. Если меня произведут в пост-капитаны, всегда есть возможность со временем получить корабль или временное командование. А если просто дадут шлюп — что ж, и это дело.
— Что значит — временное командование?
— Когда пост-капитан болен или просто хочет на какое-то время сойти на берег — часто бывает, что они становятся пэрами или заседают в парламенте — на судно на это время назначается другой пост-капитан из сидящих на половинном жалованье. Рассказать тебе всё с самого начала?
— Да, пожалуйста.
— Началось всё чудесно. Первый Лорд сказал, что он очень рад меня видеть. Ни один Первый Лорд до этого не был рад меня видеть — или, по крайней мере, они это очень хорошо скрывали... там в кофейнике ещё остался кофе, Стивен?
— Нет. Но ты можешь выпить пива — почти два часа.
— Ну, началось всё прекрасно, но потом повернулось — хуже не придумаешь: он сделал грустное лицо и сказал — жаль, что я явился так поздно, он был бы рад что-нибудь сделать для меня. У меня сердце упало, когда разговор зашёл о береговой обороне и службе вербовки, и я понял, что нужно срочно его отвернуть в сторону, пока он не сделал прямого предложения.
— Почему?
— О, отказываться никак нельзя. Если ты не примешь корабль, который тебе почему-то не подходит — скажем, он на вест-индской базе, а тебе не по нраву Жёлтый Джек[58] — то это станет твоей чёрной меткой: тебе могут больше никогда ничего не предложить. Они не любят, когда ты копаешься и выбираешь. Благо службы на первом месте, говорят они, и имеют на это полное право. И опять же, не мог же я ему прямо сказать, что терпеть не могу и береговую оборону и вербовку, да и в любом случае не смогу этим заниматься, потому что меня тут же сцапают.
— И ты перевёл разговор на другое?
— Ну да. Отказался от повышения в чине, а вместо этого сказал, что мне подойдёт что угодно, лишь бы оно могло держаться на воде. Я не так многословно излагал, но он сразу уловил мысль и, немного помямлив, заговорил о какой-то возможности на следующей неделе. И что он подумает насчёт повышения. Мне не следует думать, что он связал себя какими-то обязательствами, но я должен явиться туда снова на будущей неделе. Считаю, что в устах такого человека, как лорд Мелвилл, это что-нибудь да значит.
— Я тоже так считаю, дорогой друг, — сказал Стивен, вложив в свои слова столько убеждённости, сколько смог — а смог он её вложить немало: ему приходилось иметь дело с упомянутым джентльменом, поскольку тот распоряжался секретными фондами в течение нескольких последних лет. — Я тоже так считаю. Давай есть, пить и веселиться. В ящике бюро есть колбаса, в зелёном кувшине — пиво. Я буду угощаться поджаренным сыром.
Французские приватиры забрали у него брегет, большую часть одежды, инструментов и книг; но желудок его был точен как часы, и когда они уселись за маленький стол возле камина, как раз пробило время на ближайшей церкви. Команда быстрокрылой «Беллоны» также забрала деньги, которые он взял с собой из Испании — именно это было их первейшей заботой, и с того самого момента, как они сошли на берег в Плимуте, они существовали на средства, полученные по скромному чеку, который был с немалым трудом добыт у генерала Обри, покуда ждали их лошади, а также надеждами на получение по другому чеку, выписанному неким барселонским торговцем по имени Мендоса, мало известным на лондонской бирже.
57
«Как совершенно счастливы были бы землепашцы, если бы только сознавали своё счастье» (лат.) - Вергилий, «Георгики», II.