— Да. Дюмануар — Дюмануар де Плесси. У меня есть её чертежи, — сказал Каннинг, облокачиваясь на буфет и весь сияя от переполнявшей его жизни и энтузиазма. — И я строю мой восьмой точно по её обводам.
— Боже мой, неужели? — вскричал Джек. Приватиры размером с фрегат были довольно обычным делом во Франции, но по эту сторону Ла-Манша они были неведомы.
— Но только вместо обычных пушек, как у неё, я собираюсь установить двадцатичетырехфунтовые карронады и восемнадцатифунтовые погонные орудия. Как вы думаете, она их потянет?
Джек глубоко задумался.
— Нужно посмотреть чертёж, — сказал он. — Думаю, что потянет, и с запасом; но я бы хотел взглянуть на чертежи.
— Но это детали, — сказал Каннинг, махнув рукой. — Загвоздка в командовании. Понятно, что всё зависит от капитана, и вот здесь-то ваш совет был бы для меня крайне ценен. Что бы я только не отдал за услуги дерзкого, предприимчивого капитана — конечно, он должен быть отличным моряком. Признаю, что приватир — не королевское судно, но я стремлюсь к тому, чтобы у меня царили такие порядки, которых не постыдился бы и королевский офицер — твёрдая дисциплина, размеренность, аккуратность. Только никаких чёрных списков, никакого издевательства и самую малость кошки. Полагаю, вы не слишком уповаете на кошку, сэр?
— Я — нет, — ответил Джек. — Я нахожу, что для бойцов такое не годится.
— Вот именно, бойцов. Это — ещё одно, что я могу предложить: первоклассные бойцы, первоклассные моряки. Большей частью это контрабандисты из западных графств, выросшие в море и готовые на всё: у меня больше добровольцев, чем мест для них — есть возможность выбирать, и те, кого я выберу, последуют за хорошим командиром куда угодно, подчинятся любой разумной дисциплине и будут вести себя как овечки. Хороший матрос с приватира — не разбойник, если над ним хороший капитан. Думаю, я прав, сэр?
— Полагаю, да, сэр, — медленно сказал Джек.
— А чтобы заполучить хорошего командира, я предлагаю пост-капитанское жалование и нормы довольствия как для семидесятичетырехпушечника и гарантирую тысячу в год из призовых денег. Никто из моих капитанов не зарабатывал меньше; а с этим новым судном определённо будет ещё лучше — по тоннажу оно более чем в два раза превзойдёт прочие суда, а команда составит человек двести-триста. И если подумать, сэр, это же частный военный корабль, который не тратит времени на блокаду, доставку депеш и перевозку войск, но занят лишь подрывом коммерции противника, и если подумать, что этот фрегат способен проводить в беспрерывном крейсировании до полугода — что ж, возможности огромны… огромны.
Джек кивнул: да, так оно и есть.
— Но только где мне найти себе командира? — спросил Каннинг.
— А где вы нашли всех прочих?
— Они местные. Превосходны в своём роде, но они возглавляют совсем небольшие команды из родственников, знакомых, людей, с которыми ходили в море раньше. Это же — совершенно другое дело, тут нужен человек другого уровня, другого масштаба. Могу я спросить у вас совета, капитан Обри? Не приходит ли вам на ум какой-нибудь офицер, быть может, ваш бывший сослуживец, или… Я предоставлю ему полную свободу действий и поддержу во всём.
— Я должен подумать, — ответил Джек.
— Прошу вас, подумайте, подумайте, — сказал Каннинг. Тут в буфет вошло разом не менее дюжины гостей, и на этом частный разговор закончился. Каннинг вручил Джеку свою карточку, написав на ней адрес, и сказал, понизив голос:
— Я пробуду здесь всю неделю. Дайте мне знать в любое время — я буду вам крайне признателен.
Они расстались — точнее, их разделила толпа, и Джек пятился, пока не упёрся в окно. Предложение было настолько прямым, насколько позволяла деликатность по отношению к офицеру на службе; ему понравился Каннинг — он редко так сразу проникался к человеку симпатией при первом же знакомстве. Он, должно быть, необычайно богат: снарядить шесть или семь стотонных приватиров — огромное капиталовложение для частного лица. Размышления Джека, впрочем, носили скорее оттенок удивления, чем сомнения: честность Каннинга он не ставил под вопрос.
— Идём, Джек, идём же, — сказала леди Кейт и потянула его за руку. — Где твои манеры? Ты ведёшь себя как медведь.
— Милая Куини, — сказал он, неторопливо растягивая губы в широкой улыбке, — простите меня. Я задумался. Ваш друг Каннинг хочет помочь мне сколотить состояние. Ведь он ваш друг?