— О, Мэтьюрин, как я рада вас видеть! Добро пожаловать домой.
Офицер, Каннинг и Джек пристально смотрели, но не увидели ничего, что могло бы их встревожить; нежный розовый румянец, которым залилось лицо Дианы, объяснялся простой и непосредственной внезапной радостью; неизменная бледность Стивена, его немного отсутствующее выражение вполне соответствовали её прямоте. Вдобавок и выглядел он на редкость невзрачно: немодный, запущенный, обтёртый.
Джек расслабленно откинулся в кресле: нет, ошибся, подумал он, живо обрадовавшись своей ошибке: он часто понимал что-то неправильно. Он изобразил из себя проницательного и оказался неправ.
— Вы совсем не слушаете, — сказала Сесилия. — Так пристально разглядываете джентльмена в синем, что совсем не слушаете. Мама говорит, что они теперь все пойдут смотреть «Магдалину». Доктор Мэтьюрин как раз туда указывает.
— Да? О, да. Конечно. Это Гвидо[64], кажется?
— Нет, сэр, — сказала миссис Уильямс, которая разбиралась в таких вещах получше других людей. — Это картина маслом, очень ценная картина маслом, хотя не вполне в современном духе.
— Мама, можно мне догнать доктора Мэтьюрина и пойти с ними? — спросила Сесилия.
— Иди, дорогая, и пригласи доктора Мэтьюрина подойти ко мне. Нет, капитан Обри, не вставайте: вы должны рассказать мне о вашем испанском путешествии. Ничто меня не интересует более, чем путешествия, уверяю вас; и если бы не моё здоровье, я бы стала великой путешественницей, второй… второй...
— После святого Павла?
— Нет-нет. Второй леди Мэри Уортли Монтегю[65]. Ну а теперь расскажите мне о поместье доктора Мэтьюрина.
Рассказать Джек смог немногое: он тогда был болен, временами в бреду, и не очень интересовался типами аренды, распространёнными в тех местах, или доходностью капиталов (миссис Уильямс вздохнула); списка сдаваемых в аренду земель он тоже не видел, но полагает, что имение «весьма немаленькое», занимает немалую часть Арагона, а также Каталонии; впрочем, есть и недостатки: к сожалению, оно кишит дикобразами. На них охотятся со сворой чистокровных дикобразовых гончих, часто при луне, прикрываясь от летящих игл зонтиками из кордовской кожи.
— Вы, мужчины, вечно увлечены забавами, вместо того чтобы немного подумать о повышенной ренте, штрафах или огораживаниях[66] — я собираюсь провести огораживание общинных земель в Мейпс — а вот и наш дорогой доктор.
Лицо Стивена редко выражало какие-то эмоции, но от такого пламенного приветствия он прищурился; впрочем, первый же её вопрос поставил всё на свои места.
— Говорят, у вас мраморная ванна, доктор Мэтьюрин? Должно быть, это очень удобно, в таком-то климате.
— Определённо, мэм. Я предполагаю, что она визиготская[67].
— Не мраморная?
— Визиготский мрамор, дражайшая мадам — из баптистерия, разрушенного маврами.
— Так у вас замок?
— О, всего лишь небольшое поместье. Я поддерживаю в порядке одно крыло, чтобы наезжать туда время от времени.
— Для охоты на дикобразов, конечно?
Стивен поклонился.
— И для сбора ренты, мэм. В некоторых смыслах Испания более прямолинейная страна, чем Англия, и, когда мы в тех краях называем арендную плату «непомерной», то это означает именно непомерную плату — ведь мы взимаем деньги даже за пользование инструментами.
Джек нашёл Диану в буфете, где прежде разговаривал с Каннингом. Каннинга с ней уже не было, но его место заняли ещё два армейских офицера. Она не протянула Джеку рук, потому что в одной держала бокал, а в другой — пирожное; но приветствовала его так же радостно, весело и непритворно, как и Стивена: даже, пожалуй, теплее, поскольку покинула свой кружок, чтобы побеседовать с ним — сотня быстрых, вдумчивых вопросов — а затем сказала:
— Как нам недоставало вас в Мейпс, Обри — как мне вас не хватало! Кучка заточённых вместе женщин, раскладывающих крыжовник по бутылкам, Боже сохрани. Так, с наветра подходит этот противный мистер Докинс. Нам нужно пойти посмотреть на новую картину леди Кейт. Вот она. Что вы о ней скажете?
Было ясно, что Магдалина ещё не раскаялась. Она стояла на набережной на фоне синих руин; синий цвет, игравший разными оттенками на её платье — то ярче, то тусклее — переходил с него на море, отражался в золотых блюдах, кувшинах и чашах, сваленных в кучу на пурпурной ткани; лицо её выражало лёгкое самодовольство. Её синее одеяние развевалось — свежий ветер, при таком берут два рифа на марселях — открывая прозрачную белую тунику, сквозь которую просвечивали роскошные бёдра и пышная, но крепкая грудь. Джек долго пробыл в море, и это привлекло его внимание; тем не менее он почти тут же отвёл свой пристальный взгляд и стал изучать прочие части картины, прикидывая, что бы сказать такого подходящего к случаю, а то и остроумного. Ему страстно хотелось выдать какое-нибудь тонкое и оригинальное замечание, но ничего не вышло — возможно, день выдался слишком насыщенный — и пришлось прибегнуть к «Очень красиво — такая синева». Но тут ему на глаза попалось маленькое судно в левом нижнем углу картины, что-то вроде пинки — она шла в гавань против ветра, но, судя по направлению, в котором развевались одежды дамы, было очевидно, что её паруса обстенит, как только она обойдет мыс.
64
Рени, Гвидо (1575-1642), итальянский живописец эпохи барокко, представитель болонского академизма.
65
Леди Мэри Уортли Монтегю (1689-1762) жена английского посла в Турции, которая пыталась провести прививочную кампанию против вспыхнувшей там оспы; автор «Писем с востока».
66
Огораживания - специфическая форма ликвидации общинных земель и распорядков, одна из форм массовой экспроприации крестьянства; классическое выражение огораживания нашли в Англии в кон. 15 - нач. 19 вв.
67
Визиготы - западная ветвь готов, которые проникли на территорию Римской империи в конце 4 века и основали королевство на территории части Франции и Испании, завоёванное маврами в 711 г.