На самом же деле никто из них не был должником патрона. Во-первых, потому, что он платил не по истинной стоимости выполняемой ими работы, а по расценкам, которые он сам устанавливал. И, во-вторых, потому, что продажа товаров индейцам со стороны хозяина выполнялась в том же грабительском духе, вследствие чего индейцы никогда не могли добиться «равновесия» во взаимоотношениях со своим хозяином. Так возникла новая форма рабства. Ни один из них не мог уйти от хозяина до тех пор, пока новый патрон этого индейца не согласится уплатить его долг. Если же индеец пытается убежать, то он подвергается издевательствам, побоям, а часто его просто убивает «полиция», которую специально для этого держит латифундист».
Эти строки были написаны более полувека назад. Нет никаких оснований считать, что с тех пор положение в разбросанных по «медвежьим углам» Бразилии латифундиях, пользующихся трудом «интегрированных» индейцев, изменилось. Если не считать самого главного: как доказал Дарси Рибейро, самих индейцев осталось гораздо меньше, чем в начале века.
Конечно, далеко не все «интегрированные» индейцы вынуждены наниматься на работу к белым. Многие племена сохраняют и на этом этапе известную автономию. С одним из таких «интегрированных» племен я познакомился, посетив в конце 1970 года вместе с двумя западногерманскими журналистами деревушку индейцев апинаже, находящуюся километрах в двадцати от городка Токантинополис на севере штата Гойас. Мы путешествовали по трассе будущей Трансамазонской магистрали, которая начинала прокладываться от этих мест в западном направлении— на Марабу, Алтамиру, Итайтубу. Поскольку неподалеку от Токантинополиса находилась деревенька апинаже, наши гостеприимные хозяева — инженеры департамента путей сообщения — пригласили нас заехать в гости к индейцам.
Судьбу апинаже можно назвать благополучной. Они, правда, уменьшились в численности, вынуждены были оставить несколько деревень и собраться в одно довольно большое (по индейским масштабам) селение. Живут они мирно, почти не конфликтуют с окружающими их белыми. Им — этим благополучным апинаже — могли бы позавидовать соседние индейские племена: влачащие жалкое существование нищие шеренте или преследуемые строителями дорог и земледельцами, захватывающими их земли, гавиоес. Апинаже стараются вести себя тихо, мирно. Их имена никогда не попадают на страницы печати, смакующей скандалы и конфликты между индейцами и белыми. Их периодически навещает приезжающий из Токантинополиса врач. Одним словом, судьба апинаже — это едва ли не самая удачливая судьба индейского племени, в течение долгого времени живущего в постоянном контакте с белыми. И все же их культура погибает. Точнее говоря, уже погибла. Никто не исполняет традиционных обрядов, забыты предания, не поются старинные песни.
Когда мы спросили вождя племени, мирно ли живут апинаже со своими белыми соседями, он почесал озабоченно затылок и сказал, что вообще-то живут они мирно, но иногда белые засевают свою кукурузу на землях апинаже. И год назад земли совсем стало мало, потому что один из богатых белых протянул проволоку, которой он отмечает свои земли, почти до самой деревни.
Один из сопровождавших нас бразильских инженеров пояснил, что захват индейских земель под пастбища или плантации — дело обычное. Ведь индейцы не заботятся о разметке своих владений. Даже сам епископ Токантинополиса купил недавно у некоего гражданина по имени Эпаминондас большой земельный участок, который, как выяснилось, был собственностью апинаже.
Другим племенам, сказал инженер, приходится еще тяжелее. У находящихся неподалеку отсюда гавиоес, например, при прокладке автомобильной дороги, соединившей городок Мараба с автострадой Белем — Бразилиа, отобрали самые лучшие земли. Многие деревни этого племени были просто-напросто изгнаны со своих мест.
Белые крестьяне в окрестных деревушках живут точно так же, как апинаже. Их фыт, жилища, орудия груда ничем не отличаются от того, что можно увидеть у индейцев. И тем не менее любой белый относится к индейцу свысока. Даже если этот белый — неграмотный, страдающий от нищеты и голода кабокло.
Может возникнуть вопрос: зачем я так подробно рассказываю обо всех этих терена или апинаже? Какое они, собственно говоря, имеют отношение к нашему путешествию в Шингу?
Самое непосредственное: то, что мы видим у апинаже или терена сегодня, через несколько лет можно будет увидеть и в Шингу: камаюра, иолапити, чикао и их соседи рано или поздно будут подавлены «белой цивилизацией» точно так же, как это уже произошло с апинаже, шеренте, терена.