Ему представлялись стены кремлёвского дворца, все в позолоченной лепнине, уходящие куда-то вверх, на недосягаемую высоту. Всё залито ярким торжественным светом. Караул стоит не шелохнувшись, с каменным выражением лиц. А он идёт сквозь ряды аплодирующих ему людей знаменитой своей походкой, с едва заметной раскачкой и широкой отмашкой одной рукой. Их лица сливаются для него в одну заискивающую, самодовольную, презрительную, раболепную, хитрую, ликующую и ужасающуюся морду. Эта морда правит им при помощи своей трусости и тупости. Она командует им своей лестью и презрительно-усмешливым, показным и нарочитым, почитанием, втайне глумясь над ним, завидуя и ненавидя. Но сегодня его день, и морда настоящих правителей восторгается его успеху, его победе, его сиюминутной славе, и его пожизненному рабству у них, рабству мальчика на побегушках, обоссанного бомжа на кирпичном заводе, халдея в дешёвом пивняке. Его день, его инаугурация, восхождение и час расплаты. Он идёт через толпу один, маленький и беззащитный властелин, чтобы принести им свою клятву верности. Он ощущает себя девственной жертвой, восходящей на алтарь для жертвоприношения во имя власти, богатства и могущества всех этих лоснящихся рож, морд и рыл.
Внезапно он спотыкается и едва не падает, с трудом сохранив равновесие. Оглядевшись, он понимает, что находится в незнакомом ему месте. Стены коридора покрыты какими-то склизкими наплывами, пыльной паутиной, потёками маслянистой на вид жидкости.
«Кое-кто ответит за это безобразие», — подумал он. — «Здесь срочно требуется ремонт! Бездельники, только бы деньги им пиздить, а работать один я должен».
Он посмотрел под ноги и при свете грязных запылённых ламп увидел, обо что он споткнулся. Это был давно мумифицировавшийся труп с детским паровозиком в ссохшихся руках.
3
Иван дважды перепроверил глазные сенсоры у Ночного Кота — всё было в полном порядке. Всё, за единственным исключением — эти сенсоры видели вовсе не то, что было на самом деле!
Вместо сверкающего и переливающего красками ночного Москва-Сити его детище упорно видело радиоактивные развалины мегаполиса, среди которых ветер носил хлопья пепла и всякий обугленный мусор.
Иван, наконец, полностью активизировал все системы псевдо-морфа, запустил блок мотивации и открыл ему дверь на улицу. Ночной Кот зашипел и скрежеща когтями по полу рванул под кровать. Там он и сидел, воя дурным басом, пока Иван не закрыл входную дверь. И ни за что не желал вылезать оттуда, как Иван ни игрался с настройками блока мотивации. Только шипел и сверкал из-под кровати зеленоватым светом никоновских сенсоров.
Иван решил, что это глюк программы, а, может, полетел центральный процессор. Или у его кота органическое поражение головного мозга. Или он наглотался галлюциногенов, что вообще-то было бы странно, но в качестве возможного объяснения вполне годилось.
На сегодня он решил покончить со всеми делами и потянулся было к пульту дистанционного управления псевдоморфного своего котика, но потом передумал и оставил того сидеть под кроватью и сверкать глазищами. Где-то в глубине души у Ивана теплилась вера в то, что они, его псевдоморфы, живые.
Внезапно, поддавшись импульсу, Иван взял телефон и набрал номер, стараясь не думать, что уже слишком поздно звонить малознакомой девушке, которой он ни каким боком не нужен. Правда, она сама дала ему свой номер, но предполагалось, что ей можно будет звонить по-дружески, а не так поздно, да ещё и через пару-тройку часов после того, как он ушёл из её квартиры. Все эти мысли пронеслись в его голове, пока он слушал долгие гудки в телефоне, и он едва удерживался от желания отключиться, как в его телефоне раздался щелчок соединения:
— Алло, — услышал он её голос и поразился его нежности и сексуальности.
— Это Иван, я…
— Привет, любимый!
4
ФИДЕЛЬ:
Сергей Сергеич едва уловимо улыбнулся, без насмешки, с пониманием. Потом указал на свою непонятную по назначению аппаратуру:
— Если бы не эта установка, наш разговор не мог бы состояться. Это супермощный компьютер, стабилизирующий время лично для меня. Он работает на псевдоморфных процессорных улитках. На данный момент это самая производительная и пластичная элементная база для супер-компов.
Он разлил остатки «Столичной»:
— Итак, в основе реальности лежит знание. Примем это за постулат. То, что мы знаем, — это наше прошлое. То, что мы знаем, но доказать не можем, есть наше настоящее. Будущее не знает никто. Такова структура реальности, иначе время. А что будет, если мы встретимся с тем, что было до знания? Не в смысле по времени до, а в смысле, ведь было же нечто реальное, когда знание ещё не структурировало реальность. Иначе нечего было и структурировать, не правда ли?