— Это чистая философия, — пробормотал Утёнок. Я не мог с ним не согласиться. С философией у меня вообще напряги.
— Да, — сказал я. — У меня с философией вообще напряги!
— Да ну? — деланно удивился Сергей Сергеич. — Это у вас-то с философией напряги? У вас?
Что-то в его тоне заставило меня внутренне подобраться. Как если кролик учуял запах удава.
— Да, у меня, — ответил я. — Именно у меня.
— Это почему же у вас напряги с философией? — Сергей Сергеич, казалось, наслаждается ситуацией. — С чего это вы взяли?
— Наверно, мозгов не хватает, — буркнул я.
— Где же вы свои мозги оставили? Неужели, в прошлом?
— Наверно.
— А что у вас было в прошлом? Кем вы вообще были в прошлом?
Я задумался. Нечто неясное шевелилось у меня в голове. Какая-то мысль или воспоминание. Или ощущение. Или предчувствие.
— Я всегда был бойцом, — сказал я. — Подполье. Политическая борьба. Всё такое.
— Что вы говорите! — воскликнул хозяин, встал и откуда-то из глубин стенного шкафа достал запылённую книжку. — Тогда позвольте мне подарить вам вот это.
Я взял книгу и прочёл название «Структура реальности. Философские исследование времени и бытия». Имя автора мне ничего не говорило. Я перевернул книжку. На задней обложке была аннотация и фотография автора. Моя фотография.
5
ФИДЕЛЬ:
— Вы нашли меня в гугле по запросу о челябинском метеорите… Не стоит так удивляться, мои улитки могут очень многое! Собственно, они-то и подсунули вам ту ссылку. Я расскажу вам одну давнюю уже историю. Тот метеорит… Он был вовсе не метеоритом.
— А чем же он был? — поинтересовался Утёнок. — Там нашли обломки…
— Никаких обломков не было. Спецоперация по дезинформации населения.
— Ну, это была комета из льда. Какая разница?
— И не комета.
Я не выдержал:
— Что же это было на самом деле?
— Частица вещества Творения.
— Бозон? Чёрная дыра? — я не понимал к чему он клонит.
— Нет. То, что было до всяких бозонов и чёрных дыр. То самое Ничто, из которого Господь сотворил небо и землю. То, что было до всякого времени и знания.
— Первичная неопределённость? — поинтересовался я, сам удивившись этим словам.
— Да, — ответил Сергей Сергеич, внимательно посмотрев на меня. — Это была первичная неопределённость, о который вы писали в первой главе вашей книги.
— Надо ли понимать… — сказал Утёнок. — Надо ли понимать, что никаких инопланетян не было? И иноземных существ тоже?
— Ну, почему же? — удивился Че. — Инопланетяне как раз есть! Гасты — инопланетяне. Офелия инопланетянка. Не в том смысле, в каком вы думаете. Эти… Эти существа возникли, когда первичная неопределённость воздействовала на человеческое ДНК.
— Каким это образом? О жертвах, вроде бы, ничего не сообщалось, — спросил Утёнок.
— А жертв и не было. Были объекты секретных экспериментов. А потом произошла катастрофа.
— В Печатниках? — спросил я, заранее зная ответ.
— В Печатниках, — согласился Сергей Сергеич. — Там был научно-исследовательский центр. Из всего персонала выжила одна лаборантка. А потом появились гасты.
6
Геринг очнулся на диване в своём кабинете. Рядом с ним похрапывала голая Марина.
«Млядь, что за сны мне снятся в последнее время?» — подумал он, рукой теребя восстающую плоть. Потом пристроил свой аппарат куда-то внутрь девичьей попы, явно знающей о сексе всё и даже больше. Марина даже не проснулась или сделала вид, что не проснулась. Его это, впрочем, не ебало. Ебал как раз он, ебал секретаршу своего шефа. Ебал не торопясь, но и не мешкая. Марина начала постанывать, ритмично подмахивая ему свой благодарной попой. А потом протянула руку и схватила всё его хозяйство неожиданно сильной рукой. Чтобы он не вырвался в последний момент. Чтобы всё его семя до капли досталось ей одной, самке, откусывающей голову самцу перед коитусом.
Он застонал и кончил, но она продолжала двигать тазом, не выпуская его детородный орган из хозяйских пальчиков. Ей было мало. Ей нужен был самец уже без головы, но с гордо задранной в небо залупой, на которой она могла бы прыгать, танцевать, смеяться над дешёвыми шутками из телесериалов, дрочить своё стыдливое сокровище и ощущать липкую горячую сперму на внутренней стороне идеальных бёдер.