— Они не пьют водку, — напомнил я. — У них волшебные таблетки вместо водки. Так что, давай иди ты. Я закусь принёс, ты давай водяру.
Водку мы покупали у таксистов. Таксисты в своих броне-тачках были вне чьей-либо юрисдикции и могли отвезти хоть в Кремль, а хоть и в гаст-лэнд, как мы называли территорию, где жили гасты. А ещё таксисты торговали.
— Вижу цель! — сказал Эдвард. — Объект на два тридцать.
Я выглянул в окно.
— Это маленькая девочка, — сказал я. — Забей.
— Объект движется в нашем направлении, — сказал Эдвард.
— Забей.
Девочка брела к нам, обходя трупы и стараясь не наступать в лужи крови. Девочка-гаст, одетая в цветастое тряпьё. Откуда она взялась тут?
— Объект на расстоянии — сто! — в голосе Руки-Ножницы послышалось напряжение. Он ожидал от меня команды.
— Забей, — сказал я. — Это всего лишь ребёнок. Она заблудилась.
Было тихо. Внезапно стало тихо. Никто не шутил, не переругивался, кажется, даже не дышал.
— Расстояние — 70!
Я встал, подтянул пояс с подсумками, скинул рюкзак и вышел из здания. Девочка лет десяти шла прямо на меня. Она не плакала, не улыбалась, вообще никак не проявляла своих чувств. «Что за блядская жизнь?» — подумал я и прострелил ей голову. Потом вернулся в здание.
— Я схожу за водкой, — деловито засуетился Питт. — Сколько брать?
— Да сколько унесёшь, — ответил я.
Настанет день, и я пропущу гастов к Центру, к которому они так стремятся. Я обеспечу им коридор, чтобы они шли прямо, никуда не сворачивая, пока не упрутся в кирпичную кладку кремлёвской стены. Но мне нужны люди. Мне нужны люди, чтобы держать фланги. А людей не хватает.
Питт вернулся. Мы выпили, но водка для меня на вкус была как вода. Когда стемнело, неформалы прошвырнулись по окрестностям и, вернувшись, главарь их клана сказал едва ли не первую фразу за всё время, пока они были с нами:
— На ней было три килограмма пластида.
— Я знаю, — ответил я. — Я знаю, дружище.
2
ФИДЕЛЬ:
Наутро меня вызвали в штаб. Формально мы никому не подчинялись, но без поддержки и координации много не навоюешь. Поэтому, получив СМСку из штаба, я попёрся с утреца по как будто вымершему в воскресенье Садовому кольцу к зданию бывшего Кукольного театра. Теперь тут располагался Координационный Центр, выполнявший функции штаба Народного ополчения. На входе меня попытался тормознуть охранник, докопавшись до моего калаша:
— Я что — похож на гаста? — ухмыльнулся я и как бы нечаянным движением передёрнул затвор. То есть, как бы таким демонстративно-нечаянным движением руки.
Охранник затух и пропустил меня внутрь. В прошлый раз приходилось выдёргивать чеку из лимонки… Учатся, что.
Наш координатор по виду был типичный сисадмин, думаю, он и был сисадмином по жизни. Бородач, в джинсах и толстовке, или как это сейчас называется. Я знал его по нику Тёк-Мак. В основном мы с ним держали связь по аське.
— У нас задание для вашей группы, — сказал он после дежурного «хай!» — В Печатниках есть ячейка. Она не выходит на связь уже вторую неделю.
— Царствие Небесное, — отозвался я. — А причём тут наша группа?
— Ты не понимаешь… Там очень ценный агент. Его надо эвакуировать.
— Хрен на рыло! У меня нет людей. Да и нет там никого в живых.
— Я тебе дам людей. Отборных. И всё нужное снаряжение. Этот человек нам нужен.
— Там никого нет. Печатники — давно уже жопа.
— Я знаю, что такое Печатники. Но этот человек нужен нам всем.
— Мне нужны только солдаты. Мои солдаты. Я не поведу их в Печатники. Проще пристрелить всех нас прямо здесь.
— С тобой пойдёт клан Мертвецов из Контры.
— Мертвецы? Не врёшь?
Клан Мертвецов прославился тем, что освободил рязанского посла, взятого в заложники гастами прямо в посольстве. Говорят, что, когда кончились патроны, Мертвецы гонялись по улицам за террористами и добивали их ножами и бейсбольными битами. Игроманы, хрена-ли. Посол не пострадал, что уже было чудом.
— Они же сумасшедшие, — я всё пытался сообразить, за каким хреном кому-то понадобилось переться в Печатники. — Не гуманнее ли устроить массовое самосожжение?
— Слушай, — тон Тёк-Мака внезапно изменился. — Это моя личная просьба к тебе.
— Кто этот человек?
— Моя невеста.
Млядь! Это воскресенье я запомню на всю жизнь. Я жив только потому, что у меня есть тайная чуйка, и моя чуйка подсказывает мне, что Царствие Небесное мне не светит. Ни в это воскресение, ни в любое другое. А мне светит полный трындец в Печатниках. Эта территория была потеряна одной из первых. И нахрен там было держать ячейку? Чем они там занимались — собирали данные о новых псевдо-мечетях? Записывали вопли лже-муэдзинов? Печатники были тем самым районом, по которому в первую очередь надо было бы применить тактическое. Если бы в Кремле сидели не хитрожопые долбошлепы, а…