От поста и воздержания рождается в душе плод – ведение тайн Божиих».
Рассудительность в посте Н. Е. Пестов
Милости хочу, а не жертвы.
(Мф. 9, 13)
Покажите… в добродетели рассудительность.
(2 Пет. 1, 5)
Все доброе в нас имеет некую черту, перейдя которую незаметно обращается во зло.
Протоиерей Валентин Свенцицкий
Все вышеизложенное о посте относится, однако, повторяем, лишь к здоровым людям. Как и для всякой добродетели, и для поста также нужна рассудительность.
Как пишет преподобный Кассиан Римлянин: «Крайности, как говорят Святые Отцы, с той и другой стороны равно вредны – и излишество поста и пресыщение чрева.
Знаем мы некоторых, которые, не быв побеждены чревоугодием, низложены были безмерным постом и впали в ту же страсть чревоугодия по причине слабости, происшедшей от чрезмерного поста.
Притом неумеренное воздержание вреднее пресыщения, потому что от последнего, в силу раскаяния, можно перейти к правильному действованию, а от первого – нельзя. Общее правило умеренности воздержания состоит в том, что каждый сообразно с силами, состоянием тела и возрастом столько пищи вкушал, сколько нужно для поддержания здоровья тела, а не сколько требует желание насыщения.
Монах так разумно должен вести дело пощения, как бы имел пробыть в теле сто лет; и так обуздывать душевные движения – забывать обиды, отрезать печаль, ни во что ставить скорби – как могущий умереть каждый день».
Следует вспомнить о том, как апостол Павел предупреждал тех, кто неразумно (самовольно и самочинно) постился: Это имеет только вид мудрости в самовольном служении, смиренномудрии и изнурении тела, в некотором небрежении о насыщении плоти (Кол. 2, 23). Вместе с тем пост – не обряд, а тайна души человеческой, которую Господь велит скрывать от других. Господь говорит: когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лицо твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне, и Отец твой, видящий тайное; воздаст тебе явно (Мф. 6, 16—18). А поэтому христианину надо скрывать как свое покаяние – молитву и внутренние слезы, так и свой пост и свое воздержание в пище.
Здесь надо бояться всякого выявления своего отличия от окружающих и уметь скрывать от них свой подвиг и лишения.
Вот несколько примеров к тому из жизни святых и подвижников. Преподобный Макарий Великий никогда не пил вина. Однако, когда он бывал в гостях у других иноков, он не отказывался от вина, скрывая свое воздержание. Но ученики его старались предупредить хозяев, говоря им: «Если он будет пить у вас вино, то знайте – вернувшись домой, он будет лишать себя даже воды». Оптинскому старцу Леониду пришлось однажды прожить несколько дней у епархиального архиерея. Стол последнего был обилен рыбою и разными вкусными яствами, резко отличаясь от скромной скитской трапезы Оптинской пустыни. Старец не отказывался от вкусных блюд, но когда вернулся в Оптину, то на несколько дней лишил себя пищи, как бы наверстывая упущенное в гостях воздержание.
Во всех тех случаях, когда постник должен принимать пищу вместе с другими, более немощными братьями, он не должен по указанию Святых Отцов своим воздержанием делать им укор.
Так, святой авва Исаия пишет: «Если ты хочешь непременно воздержаться более других, то уединись в отдельную келью и не огорчи немощного брата твоего». Не только ради сохранения себя от тщеславия надо стремиться не выставлять на вид своего поста. Если пост будет почему-либо смущать окружающих, вызывать их упреки, или, может быть, насмешки, обвинение в ханжестве и т. п. – и в этих случаях надо стараться хранить тайну поста, сохраняя его по духу, но отступая от него формально. Здесь имеет приложение повеление Господа: не бросайте жемчуга вашего перед свиньями (Мф. 7, 6).
Пост будет неразумен и тогда, когда он будет ставить преграды гостеприимству угощающих вас; мы этим будем укорять окружающих в пренебрежении постом. Про Московского митрополита Филарета рассказывают такой случай: как-то он пришел к своим духовным детям как раз к обеду. По долгу гостеприимства его надо было пригласить к обеду. За столом подавали скоромное, а день был постный. Виду не подал митрополит и, не смущая хозяев, вкусил скоромного. Так снисхождение к немощи духовных своих ближних и любовь он ставил выше, чем соблюдение поста.