Если Соединенные Штаты и могут чему-то научиться на опыте Великобритании, так это необходимости делать масштабный стратегический выбор места, на котором следует сосредоточить свои силы и внимание. Британия сделала его очень мудро, когда столкнулась с экономическим ростом Соединенных Штатов. В отношении собственной империи выбор был не столь мудрым. В начале XX века Лондон оказался перед дилеммой, похожей на ту, которая стоит сегодня перед Вашингтоном. Когда где-то возникал кризис - неважно, в каком месте, - мир оглядывался на Лондон и спрашивал: «Что вы будете с этим делать?» Стратегическая ошибка Британии заключалась в том, что страна десятилетиями разбазаривала время и деньги, силы и внимание на бесплодные попытки стабилизировать весьма отдаленные от себя регионы. Например, Британии не следовало бы прикладывать таких усилий к организации конституционного процесса в Трансваале и таким образом развязывать бурскую войну, которая сломала хребет империи, а больше уделять внимания проблеме снижения производительности труда у себя и экономическому росту Германии в центре Европы.
Британские элиты так тщательно изучали историю Рима не только потому, что были очарованы прежде великой империей, но и потому, что хотели узнать, как можно управлять огромными территориями на разных континентах. Возникла потребность в людях, знающих иностранные языки, историю и имперское администрирование. Однако это привело к необходимости готовить инженеров будущего. Власть и влияние опьянили Британию чувством своей исторической избранности, которое подпитывалось возрождением протестантизма. Историк Корелли Барнетт писал (в 70-е годы), что в середине XIX века Англию охватила «революция нравов», которая превратила прагматичное и рациональное общество, осуществившее промышленную революцию, в общество, где господствовали евангелизм, непомерный морализм и романтизм. [10]
Соединенные Штаты могли легко угодить в похожую имперскую ловушку. Любой кризис в мире требует от США внимания и действий. Щупальца и интересы Соединенных Штатов сегодня простираются так же далеко, как и британские в момент наивысшего расцвета империи. Тем, кто полагает, что место Америки в мире принципиально отличается от позиции, которую занимала Британская империя, стоит прочитать «Отчет о базовой структуре» за 2006 финансовый год. В нем Министерство обороны США похваляется тем, что страна является «одним из крупнейших в мире "лендлордов" с материальной частью, состоящей из более чем 571 200 единиц оборудования (здания, структура и устройства), расположенных в более чем 3700 местах на примерно 30 миллионах акров». В отчете указана разветвленная сеть из 766 баз в сорока зарубежных странах от Антигуа до Великобритании. В 2005 году эти базы за границей стоили по меньшей мере 127 миллиардов долларов, на них размещались 197 000 военных и такое же число вольнонаемных и гражданских служащих, а также порядка 81 000 персонала, набранного из числа местных жителей. Они занимали 687 000 акров (примерно 1100 квадратных миль) иностранной территории, одно лишь обслуживание их обходилось налогоплательщикам в 13 миллиардов долларов.
Может быть, Америка могущественнее прежней Британии, но она все же не может пренебрегать уроком, обязывающим ее делать выбор. США не могут участвовать во всем. Нал ряженные ситуации на Ближнем Востоке очень важны, но за последние семь лет они высосали все ресурсы, силы и отвлекли внимание от всех других проблем американской внешней политики. Вашингтону пора выбраться из VIII века нашей эры, куда уходят корнями противоречия между суннитами и шиитами в Багдаде (именно эти противоречия США и улаживают), и переместиться в век XXI, поближе к Китаю, Индии, Бразилии - туда, где куется будущее. Выбрать решение одного конкретного вопроса - каким бы достойным он ни был -значит отвлечься от более масштабных стратегических задач, которые стоят перед Соединенными Штатами. Фокусируя внимание на том, что кажется неотложным, мы забываем о вещах действительно важных.
2. Выстраивать общие правила, а не узкие интересы. Во внешней политике США существует весьма напряженный момент. Хочет ли страна продвигать свои собственные интересы за рубеж, или же она желает создать свод правил, инструкций и ценностей, которыми будут руководствоваться во всем мире? В эпоху экономического роста новых стран главной задачей для Соединенных Штатов должна стать последняя - с тем чтобы по мере того, как эти страны становятся более могущественными, они продолжали находиться в рамках нынешней международной системы. Это принципиальное ограничение, которое мы можем создать, чтобы быть уверенными в том, что экономический рост всего остального мира не пойдет по нисходящей спирали конкурентной борьбы, когда великие державы станут действовать на свой страх и риск во имя своих интересов и выгоды, что приведет к дестабилизации всей системы. Чтобы такая система работала, мы тоже должны строго придерживаться этих правил. Если Соединенные Штаты действуют на свой страх и риск, когда это им удобно, почему Китай не может сделать то же самое в отношении Тайваня? Или Индия - в отношении Пакистана? Если мы не связаны правилами, почему они должны быть ими связаны?