Мы никогда не сможем помешать мелкой группе неудачников спланировать какой-нибудь террористический акт. Неважно, сколь дальновидны и компетентны наши секретные службы и чиновники силовых ведомств, люди всегда будут просачиваться через трещины в огромной, открытой и многообразной стране. Настоящая проверка на лидерство Америки будет состоять не в том, сможем ли мы со 100-процентной гарантией предотвратить нападение, а в том, как мы будем на него реагировать. Стивен Флинн, специалист по национальной безопасности при Совете по международным отношениям, утверждает, что нашей целью должна быть эластичность, или устойчивость, к внешним воздействиям - сколь быстро мы сможем прийти в себя после катастрофы? В материаловедении «эластичность» -это способность материала восстанавливать свою первоначальную форму после деформации. Если однажды начнут взрываться бомбы, мы должны быть уверены, что они причинят минимально возможные разрушения - экономические, социальные, политические. Если в нас не поселится страх, то в определенном смысле это будет означать, что мы одержали победу над терроризмом.
В возникшей атмосфере страха и паники эффект, скорее всего, будет противоположным. Если случится новое нападение, почти с полной уверенностью можно предвидеть две вещи. Реальный эффект от нападения будет ограниченным, что позволит стране быстро вернуться в норму. А вот Вашингтон придет в бешенство. Политики будут лезть из кожи вон и клясться стереть в порошок, истребить и уничтожить... кого-нибудь. Ответный удар может быть полезным и важным - если попасть в нужную цель. Но что если преступники базируются в Мюнхене, Мадриде или в Трентоне? Весьма вероятно, что следующая атака будет осуществлена из стран, которые и понятия не имеют, что стали прибежищем для террористов. Будем ли мы бомбить Британию или Испанию, потому что на их территории скрываются террористические ячейки?
Предсказуемой реакцией на новый террористический акт станет возрастание контроля за передвижением, частной жизнью и ограничение гражданских свобод, что уже вылилось в огромные экономические, политические и моральные потери для Америки. Процесс проверки пассажиров в аэропортах, который обходится примерно в 5 миллиардов долларов ежегодно, становится все более трудоемким по мере того, как каждый год выявляются новые потенциальные риски. Визовая система, уже превратившаяся в ограничительную и запретительную, будет становиться еще более жесткой -всякий раз, как через нее просочится бандит. Ни одна из этих процедур не учитывает компромисса между требованиями безопасности и потребностью в открытости и гостеприимстве. Все организуется таким образом, чтобы в любой момент, в любом месте чиновник мог остановить, допросить, арестовать и депортировать человека.
Далеко не только терроризм нас страшит. Лу Доббс из СNN стал рупором впавших в паранойю и больных слоев общества, выступая против угнетающих нас мрачных сил. Для многих правых незаконная иммиграция стала маниакальной идеей. Партия свободного предпринимательства создала себе репутацию полицейской силы, главная цель которой состоит в том, чтобы запретить людям работать. Демократы обеспокоены заработками работающих в Соединенных Штатах, но теперь эти страхи сфокусированы на беспошлинной торговле. И хотя защита американских фирм от конкуренции - это верный путь к снижению производительности труда, открытая экономическая политика быстро теряет поддержку внутри партии. Историческая перестройка, которой Билл Клинтон подверг свою партию - направленная в будущее, к рынкам, торговле и эффективности, - сходит на нет в поиске дешевой популярности. Касается ли это терроризма, торговли, иммиграции или интернационализма, политическую динамику нынешних Соединенных Штатов нужно сдвигать с мертвой точки.
Внешняя политика - это порою то, что мы делаем, но порою это также то, кем мы являемся. Хьюберт Хамфри сказал, что Закон о гражданских правах от 1964 года был одним из важнейших элементов внешней политики того десятилетия. Америка в качестве места часто бывала отличным противоядием от внешней политики США. Когда действия Америки в разных уголках мира представлялись жесткими, ошибочными или несправедливыми, сама Америка всегда была открыта, приветлива и толерантна. Помню, как я ребенком приехал в Америку в 1970-е годы, во времена, когда Индия как государство официально исповедовала антиамериканизм. Пережитая мною американская действительность опровергла тот пропагандистский и карикатурный образ, который создавался ее врагами. Но сегодня, благодаря небрежности, страху и бюрократической трусости, карикатура грозит превратиться в реальность.