Однако у Китая есть выбор. Джозеф Стиглиц, лауреат Нобелевской премии по экономике, говорил мне, что «они определенно попытаются поддержать рост потребления в Америке, но если станет очевидно, что это не получится, они перейдут к плану Б». Перейти к «плану Б» - значит сконцентрироваться на повышении уровня потребления в самом Китае путем государственных программ и возросшего кредитования населения. Если будет задействован «план Б», будущее Кимерики покроется туманом. Как пишет Фергюсон, «главный вопрос сегодня в том, останется ли Кимерика объединенной или распадется из-за кризиса. Если останется объединенной, то видна тропинка, ведущая из леса. А если разделится, можно попрощаться с глобализацией».
Лучшим сценарием развития событий для Китая и США была бы совместная работа над медленным сворачиванием их обоюдной самоубийственной договоренности. У Китая появилось бы больше денег для инвестирования в собственную экономику, а США вынуждены были бы наконец принимать непростые решения, которые в конечном итоге пошли бы им на пользу. Уже с начала 1980-х годов Америка энергично тратила, постоянно откладывая дату возврата долгов. Это дурно сказывалось на внутренней и внешней политике. Это сделало Вашингтон самонадеянным, ленивым и беззаботным. Его стратегия принятия решений уподобилась деловому поведению компании General Motors в 1970-е и 1980-е годы, которая испытывала влияние в основном со стороны внутренних факторов, но имела мало понятия о срочных мерах и не признавала внешнего давления. Нам не нужно было делать стратегический выбор, нам и так было позволено многое. Мы могли грубо ошибаться, вызывать раздражение всего мира, разрывать соглашения, тратить ресурсы, вести войну без знания дела - все это не имело значения. Было много простора для совершения ошибок - многих ошибок. Но беспечная езда подходит к концу.
* **
Хотя графики этого финансового кризиса очень не похожи на все, что было в недавнем прошлом, нельзя считать его беспрецедентным. История капитализма вся состоит из «мыльных пузырей», паники, финансовых распадов и рецессии. Голландцы потеряли голову из-за тюльпанов в 1600-е годы; мания строительства железных дорог поразила Британию в 1840-е годы. Даже в течение нескольких последних десятилетий финансовые катастрофы случались в Мексике, Аргентине, Бразилии и почти во всех странах Латинской Америки. Россия и ее бывшие сателлиты обанкротились в 1990-е годы, инфекция поразила Азию в конце этого десятилетия. Обвал Long-Term Capital Menegement, одного из крупнейших в мире хеджевых фондов, вызвал такое беспокойство, что Федеральный резервный банк был вынужден принимать срочные меры для спасения финансовой системы.
Этот кризис отличается тем, что он не был вызван процессами, происходящими в застойных водах «третьего мира»: он случился в центре глобального капитализма, в Соединенных Штатах, и прокладывал себе путь по артериям международной финансовой системы. Это не свидетельствует, вопреки мнению некоторых ученых мужей, о конце капитализма. Но вполне может означать определенное завершение эпохи доминирования США. Вне зависимости от того, какая из тенденций, выделяемых мною в этой книге, окажется главенствующей, экономический переворот лишь подтолкнет развитие постамериканского мира. Если война в Ираке и внешняя политика Джорджа Буша лишили Америку военно-политической мощи в глазах всего мира, то финансовый кризис вызывает подозрения в ее экономической состоятельности.
Что бы люди ни думали об американской внешней политике, они соглашались с тем, что в США была самая современная, самая изощренная и производительная экономика - с самым развитым рынком капитала. Поэтому гегемония США сказывалась не только в военной области и в дипломатии, но и в области идей. Банкиры центральных банков, министры финансов всего мира изучали основы своей профессии в американских школах. Политики разрабатывали свои экомические программы, следуя предписаниям Вашингтонского соглашения. Разработкам Силиконовой долины завидовали все. Прибыльными финансовыми рынками Нью-Йорка восхищались и пытались имитировать их на всех континентах - кроме,
Как заметил Брэд Сетсер, член Совета по внешнеполитическим отношениям, после Второй мировой войны глобализация была почти синонимом американизации. «Иностранные заемщики в поисках способов увеличения фондов выпускали долговые обязательства, выраженные в долларах, использовали законы Нью-Йорка и действовали в соответствии с указаниями Комиссии по ценным бумагам и биржам о выдаче сведений», - пишет он. Американские идеи и институты были столь привлекательны вследствие экономического успеха страны.