Конечно, изменения произошли не во всех сферах. Встреча «Большой двадцатки» по-прежнему проводилась в Вашингтоне, и президент Джордж Буш играл главную роль в формировании повестки дня. Да, это новый мир, но не обязательно устранять из него Америку. В самом деле, Америка - это единственная страна, которая на любом континенте и в любой сфере деятельности способна оказывать такое влияние, какое не сможет оказать никакая другая страна. По словам немецкого писателя Йозефа Иоффе, она остается «супердержавой дефолта». Но сейчас мы живем в таком мире, где совместное действие не просто возможно - оно необходимо.
Международное сотрудничество - нелегкое предприятие. Даже когда есть воля, часто бывает трудно найти способ взаимодействия. Афганистан дает нам пример успешной операции, в которой задействовано множество сторон. На начальном этапе ввод войск поддерживали ООН и мировое сообщество. Военное присутствие в течение уже семи лет обеспечивают войска из Британии, Канады, Польши и даже Франции. Мировой банк, Агентство международного развития и национальные правительства потратили миллиарды на восстановление инфраструктуры страны. Но военная кампания все еще близка к провалу. Правительство Хамида Карзая контролирует менее трети страны. Вне Кабула власть принадлежит только полевым командирам. «Талибан», хотя и ослабленный, все еще сохраняет поразительную дееспособность. Опиум является самым дешевым экспортным товаром. И многие страны - от пограничного Пакистана до стран Европы, например Германии, - скорее стремятся освободиться от обязательств, чем довести дело помощи до конца. Фанатичный национализм слишком часто превосходит просвещенный интернационализм.
Урок Афганистана показывает, что многосторонний подход труднодостижим и к тому же не всегда эффективен. Усилия, потраченные в Афганистане, пострадали от недостатка внимания (администрация Буша была слишком занята пропагандой войны в Ираке) - но они все еще могут стать успешными. Кроме того, сегодняшние проблемы требуют коллективного решения, даже если его очень трудно достичь. Возьмите любую проблему, которая стоит перед нами, - почти всегда для ее решения недостаточно сил какой-то одной страны. Терроризм, финансовые трудности, инфекционные заболевания, энергетические ресурсы, обеспечение безопасности - все это требует координированных действий, а порой и институтов для их проведения.
Что касается, например, инфекционных заболеваний, то их вспышка где-либо грозит сегодня быстрым распространением по всему миру. Это означает, что мы все должны стремиться установить природу патогена настолько быстро, насколько только возможно, чтобы изолировать пострадавших и работать над оказанием им помощи. В идеале Всемирная организация здравоохранения всегда должна иметь возможность вмешиваться, получать образцы вируса, идентифицировать его и определять порядок дальнейших действий. К сожалению, нет достаточного финансирования, достаточного количества квалифицированных сотрудников и достаточной организации власти, которая сделала бы эти правила обязательными для исполнения. Китай неделями скрывал вспышку птичьего гриппа, а Индонезия отказалась передать образцы вируса, потому что беспокоилась, что на их основе будет создана дорогостоящая вакцина, которую страна не сможет себе позволить.
Вот в какой беспорядочный и вздорный мир пришел Барак Обама. И все-таки, несмотря на все проблемы, в этом мире заметно меньше воин. Сегодня войну между великими державами невозможно себе представить. Если оценивать количество жертв среди гражданского населения, то наша эпоха - одна из самых мирных. «Аль-Каида», первая ощутимая угроза двадцать первого века, потеряла почву под ногами и вынуждена обороняться. Проходившее на глазах у всей планеты избрание Обамы, полиэтнического американца, у которого отец - мусульманин, а второе имя - Хусейн, изумило террористическую группу. В последнем видеообращении ее лидеры прибегли к личным нападкам на нового президента, называя его «домашним негром». Их беспокойство понятно: избрание Обамы - символ надежды и угроза идеологии ненависти, насаждаемой «Аль-Каидой».
Разумеется, давно известно, что в переходный период уровень стабильности снижается. Еще со времен Фукидида, заметившего, что перемещение центра политического влияния от Спарты к Афинам явилось главной причиной Пелопоннесской войны, исследователи с пониманием наблюдают подобные процессы. Но в этот раз должным образом направленный подъем остальных не обязательно должен привести к дестабилизации. Америка не утонет настолько быстро, чтобы ее смогла заменить какая-то одна страна. Возрастающая самоуверенность постамериканского мира предполагает, что имеются способные волонтеры, которые смогут поступать правильно в такой ситуации, в которой Соединенные Штаты не смогут или не будут этого делать. Во время российско-грузинского конфликта в Москву отправился Саркози, а не Буш. Когда Израиль и Сирия прошлым летом сели за стол переговоров, посредником выступила Турция, а не Вашингтон. И когда ливанские группировки снова напали друг на друга в мае прошлого года, единственный, кто убедил их объявить перемирие, был шейх Катара. Ни в одном из этих предприятий США не играли важной роли. Десять лет назад представить такое было бы невозможно. Сейчас же это обычное дело. Хотя в более самоуверенном постамериканском мире всегда больше антагонистов и демагогов, в нем также больше миротворцев и региональных лидеров, заботящихся о сохранении стабильности. Если эти побуждения организовать и поддержать, то от этого все только выиграют.