Вскоре на востоке посветлело небесное полотно. Рассвет принялся красить облака в светло-розовые оттенки. На улице стали появляться первые люди: это повара с ранним лучиком солнца приступали к своей работе. Еще пара мгновений – и целый город забурлит жизнью. Рори поспешил вновь скрыть свое лицо под капюшоном. Он встал на ноги, и они повели его туда, где еще ненадолго, но он останется незамеченным.
Возвращение
Жизни лучше, чем в Патоке, Ева Гордон не могла себе представить даже в своих самых сокровенных мечтах. И спустя столько лет, каждую ночь перед сном, она ее вспоминала. Воспоминание это теперь носило лишь вкус томной горечи, однако заглянув в самую его глубь, можно было учуять и сладость маминых блинов с черничным вареньем, и запах недавно скошенной у дома травы. В воображении сразу же всплывала серая крыша из грязного шифера, высокий железный забор и скрипящая калитка; перед глазами плыла речка, на которую Ева с отцом пробирались, тайком минуя высокую ограду; и помнилось, как рыба, плескаясь, выпрыгивала из воды во время заката. Память хранила и тепло встречающих с неудержимой заботой рук матери – они прижимали Еву к замасленному переднику, белому в красный горошек… Ей вспоминалось разное: мелочи и незначительные детали, но не то, что было действительно важным. Лица матери и отца навсегда были стерты временем из ее памяти. Она слишком рано лишилась родителей и почти не помнила как это: чувствовать их любовь и любить их. В ее распоряжении оставались только воспоминания-призраки, и она радовалась, что хотя бы они есть.
В Городе Гор стояло самое обычное утро – через распахнутое настежь окно в комнату влетало пение петухов. Теплый ветер играл с прядями белоснежных волос, мягко раскинутых на подушке, лучи солнца целовали тронутую летним загаром кожу. Октябрь месяц вступал в свою первую половину, оставив напоследок Городу Гор еще одну теплую неделю. В летней столовой за городской площадью повара без устали стучали кастрюлями, начиная с самого рассвета. Щурясь от солнца, толпы людей с нетерпением ожидали своей порции булок и компота. Скоро Ева Гордон тоже присоединилась к ним.
Красный с ароматом клюквы компот плескался у нее в чашке. Она медленно продвигалась к своему столу, дружелюбно отвечая на приветствия горожан.
– Доброе утро, Ева, – говорили ей, когда она проходила мимо чужих столов.
В Городе Гор все друг друга знали. Людей здесь жило не много. Они были словно одной большой семьей. Ева любезно кивала им в ответ или здоровалась с кем-нибудь сама.
– Доброе утро, Дик, – сказала она Дику Фостеру, и взглянула на сидящую рядом женщину: – здравствуйте, Теодора.
Теодора была его мамой – почтенной дамой в возрасте. С ее лица никогда не сходило выражение строгости.
– Здравствуй, Ева, – сухо ответила Теодора.
Ева шла дальше. Пронеслась еще одна череда приветствий. Где-то позади затерялся голос Дика. Кажется, он хотел что-то ей рассказать, но не докричался. Он всегда хотел ей что-нибудь рассказать, какую-нибудь невероятную глупость, и задержать еще на пару минут. Сделав вид, что не услышала, Ева устремилась вперед.
– Как дела, Ева? – поинтересовались Джонсоны.
Слева от них сидела чета Халецких. Роберт и Кристина Халецкие были добродушными людьми.
– Хорошее сегодня утро, а, Ева? – весело сказал Роберт и подмигнул ей.
Ева помахала ему, затем его жене, их детям, а младшенькому – шутливо показала язык, пока никто не видел.
Обычно она завтракала вместе с Артуром Дювалем, своим лучшим другом. Они дружили с детства и были как брат и сестра. Раньше в их крепкой компании был еще и Рори Аллен, но он давно уехал. Теперь его здесь нет. А Артур еще вчера предупредил, что встанет поздно. Его ожидал тяжелый день. Ему следовало выспаться и набраться сил. Ева знала, что будет завтракать в одиночестве.
– Здравствуйте, здравствуйте… – бросала она, то туда, то сюда. Вдруг в толпе она заметила Игоря Горского: – Здравствуй, Игорь!
Он обернулся. Губы Евы сложились в лучезарную улыбку, шаг замер.
– Привет, Ева, – ответил Игорь и подошел к ней.
У него было хорошее настроение: словно она была пятилетним ребенком, он нажал указательным пальцем на кончик ее чуть вздернутого вверх носа. Ева застенчиво рассмеялась, но в глубине души тайно огорчилась. Мог бы пошире распахнуть свои голубые глаза и заметить, что я уже давно выросла, подумала она. Игорю было тридцать пять лет, а ей восемнадцать. Разницу в возрасте она считала пустяком, который никогда не сможет встать поперек настоящей любви.
Игорь провел ее к столу и присел рядом. Они проболтали около двух минут. Его ждали такие важные дела, что некогда было и поесть. Игорь был главой города, его создателем и отцом. На его плечах лежало тяжелое бремя ответственности. Смотря ему вслед, Ева заходилась от трепета. Ну вот, они увиделись, и значит – утро прожито не зря.