– Бим Бом… – беспомощно глядя на своего боевого товарища в безвольно распростёртых ладонях, с трудом промямлила Дафни, чувствуя, как душат горькие слёзы, наворачивающиеся на глаза. – Ты был лучшим до самого конца… Хорошо справился… – она запнулась, отчаянно борясь с осевшем в горле жгучим комом, затруднявшим речь. Долгая пауза, повисшая на это время, перевернула всё в груди верх дном, и по её окончанию с подрагивающих губ сорвалась щемящая мольба, которую ей никогда больше не хотелось произносить вновь: – Только не покидай меня снова…
Дафни не выдержала и громко разревелась, запрокинув тонувшее в слезах лицо к мрачному небу. Бим Бом был неотъемлемой частью её драгоценных воспоминаний о Паппи, имевшем глупую, но по-своему милую привычку давать идиотские, забавные прозвища тем вещам, в которых видел нечто большее, нежели простую старинную рухлядь. Он верил, что они хранят в себе множество воспоминаний о далёких временах, различных эпохах и людях, когда-то владевших ими, что делает их такими же живыми, как и всех прочих, состоящих из мяса и костей. А что отличает живых от не живых? Правильно, имя. Да, чёрт возьми, Паппи всегда был слегка придурошным! Но и что с того?! Маленькая Дафни всё равно любила его той любовью, на которое только было способно её крохотное сердечко, а потому безоговорочно верила каждому слову и старалась подражать во всём, наградив однажды бездушный кусок подобранной железяки крутым, как ей тогда показалось, прозвищем Бим Бом за смешные звуки, что она издавала, когда ударялась о что-то под разными углами. И вот теперь Бим Бома больше нет. А вместе с ним нет больше и частички духа Паппи, что он оставил в нём в тот душный вечер на забытой всеми богами свалке в безжизненной пустоши прошлого мира…
Слёзы хлынули с новой силой, а в груди разверзлась гнетущая пустота. Находясь в таком состоянии, Дафни совершенно не заметила, как за её спиной возник долговязый и приставил к горлу страшный нож.
– Порешаю, сука… – холодное лезвие с нажимом надавила на горло, пуская по тёмной коже красную струйку. Вторая рука скользнула под комбинезон и грубо стиснула правую грудь. – Сначала хорошенько отымею во все дыры, а потом точно порешаю.
Дафни даже не успела что-либо сказать или сделать, прежде чем была оглушена громким выстрелом, раздавшимся где-то поблизости. Нож выпал из рук долговязого, а сам он заверещал как резанный. Раздался ещё один выстрел, и долговязый перешёл на ультразвук. Дафни обернулась, и увидела за спиной ублюдка, остервенело дёргавшего окровавленными конечностями, таинственный силуэт в капюшоне, облачённый в чёрный плащ с большой блестящей пушкой старого образца в руке, замотанной таким же чёрным бинтом. Он сделал ещё один выстрел, и вылетевшая пуля навсегда оборвала вопль дкашника, вышибив его скудные мозги.
Что там в коробке?
6:23 a.m.
Мрачная безлунная ночь. С чёрного неба хлещет дождь, пронзая ледяными иглами столь же чёрную, мёртвую землю. Рискуя напороться на жутких ночных тварин, он бежит вперёд. Мадока… Она всё-таки жива. Но в смертельной опасности! Координаты маячка, полученные сегодняшним утром, уже очень долгое время остаются без изменений. Скверно. Что-то точно случилось. Нужно спешить. Сердце сковывает холод. То ли из-за дождя, то ли из-за тревожного дурного предчувствия.
– Что с координатами, Фэйт? Есть изменения? – не замедляя бега, в который уже раз спрашивает он своего ии-помощника.
– Без изменений. Объект «Мадока» продолжает оставаться неподвижным. Его местоположение 36-321.
Тихо чертыхнувшись, он ускоряется ещё сильнее, двигаясь в направлении координатного адреса, что озвучила Фэйт.
Дождь усиливается. Громыхание железных листов под ногами с каждой секундой становиться всё оглушительнее. Или же это стучит беспокойная кровь в висках. Холод расползается. Тело быстро коченеет, не успевая согреться. Мысли постепенно растворяются во мраке треклятой ночи. Только бы добежать. Впереди уже маячит выход из Мёртвого леса с его чёрными уродливыми деревьями.
– Ф-фэйт, – губы дрожат, – ест-ть ли из-зменения?
– Без… – Фэйт осекается. – Объект «Мадока» пришёл в движение.
В обледеневшей груди вспыхивает спичечный огонёк надежды.
– Ж-живо в-выводи на эк-кран!
Смоделированная 3D карта местности в развёрнутом виде возникает в бледно-голубом свете голограммы. Примерно в километре впереди большая пульсирующая красная точка стремительно перемещается. В его сторону. Но что-то не так. Двигается урывками, зигзагообразно. Передвижение, больше характерное для животных. Недобрый знак. Огонёк, качнувшись, начинает затухать под гнётом страшных предположений, чёрным фейерверком взорвавшихся в голове. Но он всё равно продолжает бежать. Навстречу с сестрой, которую считал погибшей более четырнадцати лет.