— Да, ну да! Разумеется… разумеется, я подтверждаю. О да! — затараторил Джайлас, расточая утверждения, потребные его патрону.
— Как это трагично. Ведь надо же, взять и утонуть, — сказал Тоби, отхлебывая кофе. — Сумма красоты в мире не столь велика, чтобы ею швыряться. Конец в духе Шелли, разумеется, и как таковой уместен. Видели ли вы памятник Шелли в Оксфорде, инспектор?
Грант знал памятник, который напоминал ему разварившуюся курицу, однако он почел за лучшее о своем впечатлении умолчать. Тем более что Тоби не ожидал ответа.
— Как это чудесно — утонуть. Безусловно, лучший способ уйти из жизни.
— После близкого знакомства с большим количеством трупов, вытащенных из воды, не могу с вами согласиться.
Тоби скосил на него рыбий глаз и сказал:
— Не разрушайте моих иллюзий, инспектор. Вы хуже Сайласа Уикли. Сайлас постоянно талдычит о мерзости жизни. Кстати, вы уже имеете его алиби?
— Нет еще. Насколько я понимаю, он почти не знал Сирла.
— Это для Сайласа не помеха. Я бы не удивился, если бы он совершил убийство, чтобы подкрепить свою теорию «местных нравов».
— Местных нравов?
— Ну да! По утверждению Сайласа, деревенская жизнь — это клоака, в которой есть все: изнасилования, убийства, кровосмешения, аборты, самоубийства, и, возможно, Сайлас решил, что пришла пора и Сэлкот-Сент-Мэри начать жить в соответствии с его представлениями. Вы читаете нашего Сайласа, инспектор?
— Боюсь, что нет.
— Не извиняйтесь. Вкус к чтению его книг нужно воспитывать. По поступающим сведениям, даже его жена такового еще в себе не воспитала. Но и то сказать, бедняжка так занята — то грудью кормит, то терпит родовые муки, у нее, наверное, и времени нет на отвлеченные размышления. У Сайласа насчет плодовитости, безусловно, пунктик. Он считает, что главное назначение женщины — это производство потомства. Вам не кажется, что женщину должно ужасно деморализовать сознание, что ее уравнивают с крольчихой, в соревновании с которой она все равно проиграет? Жизнь, в основе которой лежит всемерное воспроизведение безобразия! Такой видит ее Сайлас. Он ненавидит красоту. По его мнению, красота оскорбительна. Он должен пройтись по ней бороной, унавозить и заставить плодоносить. Без сомнения, он не совсем в своем уме, бедняга, но это весьма прибыльная форма безумия, так что исходить слезами по этому поводу необязательно. Один из секретов жизненного успеха — это найти способ извлекать доход из своей ненормальности.
Грант не смог сразу определить, была ли то обычная болтовня Тоби, или же он пытался науськать его на Сайласа Уикли. Там, где все внешние проявления (иными словами, фасад) человека служат — как в случае Тоби Таллиса — сокрытию его внутренней сущности, трудно определить, какая часть этого фасада непреодолимый барьер, а какая просто доска для рекламных объявлений.
— Вы совсем не видели Сирла в среду вечером? — спросил он.
Нет, Тоби его не видел. В пивную он заходил перед ужином, а не после.
— Я не хочу лезть не в свое дело, инспектор, но мне непонятно, отчего вся эта кутерьма? Ну, утонул человек, ну и что?
— Почему же утонул?
— А разве нет?
— У нас нет никаких доказательств того, что Сирл утонул, и довольно убедительные доказательства обратного.
— Обратного? Какое же вы имеете доказательство того, что он не утонул?
— Мы протралили реку в поисках тела.
— Ах, это…
— А расследуем мы, мистер Таллис, исчезновение человека в Сэлкот-Сент-Мэри в среду вечером.
— Вам надо бы обратиться к викарию. У него есть для вас прекрасное объяснение.
— Да? Какое?
— Наш глубокоуважаемый викарий убежден, что никакого Сирла здесь вообще не было. Он настаивает на том, что Сирл — это всего лишь нечистая сила, принявшая ненадолго человеческое обличье. А потом, когда шутка начала ей надоедать, так сказать, потеряла остроту, она взяла и исчезла.
— Очень интересно.
— Вы, по всей вероятности, никогда не видели Сирла, инспектор?
— Да нет. Я встречался с ним.
Это настолько удивило Тоби, что Гранту даже стало смешно.
— Перед самым приездом в Сэлкот этот нечистый побывал на приеме в Блумсбери, — сказал он.
— Дорогой инспектор, вам непременно нужно повидать викария. Его взгляд на нечистую силу и ее происки представляет собой бесценный интерес для исследователя.
— Почему вы спросили меня, видел ли я когда-нибудь Сирла?
— Потому что он в точности отвечает обывательскому представлению о дьяволе во плоти.