— Думаю, это пошло ему на пользу. Он вышел из того возраста, когда от детей нужно скрывать правду жизни.
— Ты, говорят, сегодня занимался сбором алиби.
— Как ты это узнала?
— Как я все обычно узнаю. Миссис Трапп мне сказала. Кто же те несчастные, у которых алиби не оказалось?
— В сущности говоря, вся деревня, включая мисс Истон-Диксон.
— Нашу Дикси можно вычеркнуть сразу. Кто еще?
— Мисс Лавиния Фитч.
— Милая Лавиния! — При одной мысли, что мисс Фитч может оказаться в списке подозреваемых в убийстве, Марта искренне рассмеялась.
— Лиз Гарроуби?
— Бедная Лиз переживает, наверное, неприятные минуты. Мне кажется, она слегка влюбилась в этого мальчика.
— Миссис Гарроуби?
Марта задумалась:
— Знаешь, я допускаю такую возможность. Она убьет и глазом не моргнет, потому что сумеет убедить себя, что так надо. Она даже сходила бы в церковь попросить у Бога благословения на это.
— Тоби Таллис?
— Не-ет. Едва ли. Тоби нашел бы какой-нибудь другой способ свести счеты. Что-нибудь не столь рискованное для самого Тоби и в то же время не менее сладостное. Что касается мелких пакостей, Тоби неистощим. Я думаю, ему нет нужды убивать кого-то.
— Сайлас Уикли?
— Не знаю, не знаю. Да, я думаю, Сайлас способен убить. Особенно, если книга, над которой он в указанный момент работает, не клеится. Книги для Сайласа — это средство освободиться от ненависти. Если критика ее обругает и публика не примет, он может и убить. Кого-нибудь, кто покажется ему богатым, счастливым и незаслуженно удачливым.
— По-твоему, Уикли сумасшедший?
— Безусловно. Возможно, не настолько, чтобы посадить его в сумасшедший дом, но он определенно человек неуравновешенный. Да, кстати, находит ли подтверждение слух о ссоре между Уолтером и Сирлом?
— Уитмор отрицает, что это была ссора. Он говорит, что просто у них произошла «размолвка».
— Значит, все-таки отношения у них были не самыми дружелюбными?
— Никаких свидетельств на этот счет у нас нет. Минутное раздражение и неприязнь совсем не одно и то же. Мужчины, встретившись вечером в баре, могут сильно повздорить, не испытывая при этом друг к другу особой враждебности, разве нет?
— Ты невыносим. Враждебность между ними, несомненно, была, и мы знаем, на какой почве. Из-за Лиз.
— Не будучи специалистом в области четвертого измерения, не берусь судить, — намекая на ее склонность к поспешным выводам, сказал Грант. — Уитмор утверждает, что Сирл вел себя «вызывающе». Что можешь сказать мне ты со своей колокольни — с чего это он повел бы себя вызывающе?
— Может, он сказал Уолтеру, что тот недооценивает Лиз и что, если Уолтер не исправится, он у него Лиз отобьет, и еще, если Уолтер считает, что ему это не под силу, то он глубоко ошибается: Сирл уговорит Лиз собрать свои вещички и уехать с ним не позднее чем через неделю, в будущий вторник. И под конец объявил: «Ставлю пять фунтов, что так оно и будет». На что, надувшись от обиды, Уолтер заявил, что в Англии мужчины по поводу возможного женского благоволения пари не заключают — во всяком случае, среди джентльменов это не принято — и что поставить пять фунтов на Лиз просто оскорбительно. Уолтер ведь начисто лишен чувства юмора, отчего ему так и даются эти его радиопередачи. В этом же и причина его успеха у старых дам, которые боятся деревни, как чумы, а королька даже с близкого расстояния от воробья не отличат. И тут Лесли, возможно, сказал, что если, по его мнению, пяти фунтов мало, то он готов удвоить ставку и, поскольку Лиз уже чуть ли не целый год обручена с таким брюзгой, как Уолтер, и ей, наверное, неймется поскорее изменить свое положение, десять фунтов сами идут ему в руки. И вот тут-то Уолтер выскочил из пивной, хлопнув на прощание дверью.
— Откуда ты знаешь, что он хлопнул дверью?
— Голубчик, к настоящему времени весь Орфордшир об этом знает. Именно поэтому Уолтер и является «подозреваемым номер один». Кстати, твой список «не имеющих алиби» им исчерпывается?
— Нет. Еще есть Серж Ратов.
— Да? Что же Серж делал?
— Танцевал в потемках на лугу у реки.
— Это, по крайней мере, звучит правдоподобно.