— Скотланд-Ярд, живо!
— Только бы выставиться! — проворчал тот и покатил в сторону набережной Виктории.
Но Грант не слышал его. Его мысли сосредоточились на старой, досуха, казалось бы, выжатой проблеме, которая вдруг предстала в совершенно новом свете и полностью завладела им. Приехав в Ярд, он отыскал Уильямса и сразу же спросил его:
— Уильямс, помнишь, ты сказал мне как-то по телефону, что записи, которые ты делал в Уикхеме, годятся только на выброс. А я тебе сказал, что никогда никаких записей уничтожать не надо.
— Как же, помню, — ответил Уильямс, — это когда я в городе брал Бенни Сколла, а вы в Сэлкоте тралили реку.
— Ты случайно не последовал моему совету?
— Конечно, последовал. Я всегда следую вашим советам, сэр!
— И у тебя есть где-то эти записи?
— Они у меня здесь, в столе.
— Могу я взглянуть на них?
— Ну конечно, сэр. Хотя я не уверен, что вы что-нибудь из них поймете.
Это действительно было непросто. Отчеты свои Уильямс писал всегда четким, идеально ровным почерком прилежного ученика, но, записывая что-то для себя, прибегал к стенографии собственного изобретения.
Грант перелистывал странички блокнота в поисках нужного ему места. «9.30 из Уикхема в Кроум, — бормотал он, — 10.5 из Кроума в Уикхем. 10.15 из Уикхема в Кроум». «М.М.» «Дорожка, ведущая к ферме; старый… старый кто-то и мальчишка?»
— Старый рабочий и мальчик. Я не описывал подробно людей, которые сели в автобус на начальной остановке. Только тех, которые садились по дороге.
— Да, да, конечно! Я понимаю. Перекресток и остановка «Длинный Ров». Где это?
— Это лужайка на окраине Уикхема. Там еще стоят всякие ярмарочные аттракционы. Карусели, качели, все такое.
— Вспомнил. «Два случайных пассажира, известны». Я правильно прочел: «известны»?
— Да, кондуктор знал их по другим поездкам.
— «Женщина, ехавшая до Уоррен-Фарм. Изв.». Что следует за этим, Уильямс?
Уильямс расшифровал ему то, что следовало за этим.
Интересно, что подумал бы Уильямс, если бы он вдруг заключил его в объятия, как это принято у футболистов после забитого гола.
— Можно, я ненадолго возьму эту страничку? — спросил Грант.
Уильямс ответил, что он может взять ее насовсем. Не похоже, чтобы она могла еще пригодиться. Если, конечно… если, конечно…
Ясно было, он начинает догадываться, что внезапное внимание к его записям вызвано отнюдь не научным интересом его начальника, однако Грант не стал дожидаться, пока будет задан неизбежный вопрос. Он пошел к Брайсу.
— Я прихожу к убеждению, — сказал Брайс, пристально глядя на него, — что некоторые чины в этом учреждении нарочно затягивают решение гостиничных дел, чтобы иметь возможность посидеть в задней гостиной с управляющим и выпить за его счет.
Грант никак не реагировал на содержащийся в шутке поклеп.
— Это что, обычный доклад перед тем, как отправиться в ресторан и усесться за приятный неспешный завтрак, или же у вас есть что сообщить мне?
— Думаю, что сообщу вам нечто такое, что порадует вас, сэр.
— Как вы, возможно, успели заметить, порадовать меня сегодня будет не так-то легко.
— Я выяснил, что он обожает вишневый ликер.
— Очень интересно! Я бы сказал, завораживающе интересно! И что это нам дает, разрешите узнать…. — Внезапно его бесцветные маленькие глазки вспыхнули и взгляд, устремленный на Гранта, засветился пониманием. — Не может быть! — сказал он. — Гамбург Вилли? Нет!
— Очень похоже на то, сэр. Все приметы совпадают. А при его еврейском профиле из него мог получиться отличный араб.
— Гамбург! Просто слов нет! Что он с этого мог иметь, чтобы так рисковать?
— Сладко пожил две недели и повеселился в придачу.
— Веселье обойдется ему дорого. Полагаю, никакого представления о том, куда он махнул, у вас нет?
— Ну, я вспомнил, что он находился в связи с Мэбс Хенки. Этой весной Мэбс гастролирует в «Акации» в Ницце, так что я провел большую часть утра за телефоном и выяснил, что наш Вилли — или тот, кого я принимаю за нашего Вилли, — живет там же под именем мсье Гужон. Только я вот о чем хочу попросить вас, сэр: теперь, когда дальнейшее — дело техники, кто-нибудь другой мог бы заняться вопросом экстрадиции и всем остальным и освободить меня дня на два, чтобы я мог заняться другим делом.
— Каким это делом вы собираетесь заняться?