— А может быть, мадемуазель собиралась покинуть нас навсегда? — спросил он с притворным беспокойством. — Ведь такая прекрасная дорога, так и манит ехать по ней без конца… А какой утратой было бы это для нас!
— Еще бы, конечно, утрата, — согласилась я. — Для любого человека мое отсутствие — утрата и большое несчастье. Я прекрасно знаю, насколько ценно мое общество, и я отнюдь не собиралась лишать вас его навсегда. А куда ведет эта прекрасная дорога?
— Никуда, — ответствовал патлатый. — В горы и бездорожье.
— Ах, я обожаю горы и бездорожье, — попробовала было я продолжить разговор, но в этот момент появился вертолет. Садиться ему было негде, он повис над нами и спустил веревочную лестницу.
— Ни за что на свете! — вскричала я при виде ее. — Никакая сила не заставит меня подняться по этой веревке! Только через мой труп!
Не очень логично это прозвучало, но, видимо, достаточно впечатляюще. Вряд ли они были заинтересованы в том, чтобы транспортировать мой труп. Да и живое существо, отчаянно вырывающееся, тоже нелегко поднять по этой лестнице. А по всему было видно, что сопротивляться я намерена отчаянно.
— Вы что, предпочитаете автомашину? — удивился толстяк.
— Предпочитаю! И вообще не против провести в автомашине всю оставшуюся жизнь.
Еще какое-то время они пытались склонить меня к занятию гимнастикой, но безуспешно. Вот он, желанный предлог отказаться от вертолета! Понятно, что в случае необходимости я вскарабкалась бы по этой веревке хоть десять раз, хотя мне это и не доставило бы удовольствия. По-моему, панический страх перед веревочной лестницей я изобразила достаточно убедительно.
— Ну что ж, садитесь, — отчаявшись, согласился патлатый. — Но вести машину вы не будете. Вы слишком устали, мадемуазель, и немного взволнованы.
Вел машину толстяк, а мне позволили сесть рядом с ним. Патлатый поместился на заднем сиденье, а над нами летел вертолет — там, где мог, а где не мог, поднимался повыше. Может, они боялись, что на каком-нибудь опасном повороте я вытолкну толстяка из машины и опять попытаюсь бежать. Интересно, как бы я бежала, задом, что ли, ведь на опасном повороте развернуться невозможно.
Остаток этого так прекрасно начатого дня я посвятила решению новой проблемы: как испортить вертолеты…
Через несколько дней жизнь вошла в обычную колею. К одиннадцати я спускалась на завтрак, после завтрака загорала у бассейна. Не купалась, а только пользовалась душами. Потом отправлялась в гараж, любовалась «ягуаром», если он был там, а если не было, осматривала помещение. Ключей от машины нигде не было видно. Потом шла отравлять жизнь охранникам. Заключалось это в том, что каждый день минимум по часу я дотошно и скрупулезно обследовала вертолеты, стоявшие на террасе. Я ощупала все что можно, залезала в кабину и пыталась открутить какие-то гайки, нажимала на кнопки на пульте управления, включала радио и все, что можно было включить. Вместо одного часового при вертолетах теперь постоянно дежурили двое, и они пытались мне всячески помешать. Поначалу мне недвусмысленно давали понять, чтобы я убиралась куда подальше, но я не реагировала на подобные выпады и продолжала с удвоенной энергией ковыряться в механизмах. Применять ко мне насилие им, видимо, было запрещено, поэтому они ограничивались тем, что следовали за мной по пятам и время от времени вежливо, но решительно отбирали у меня очередной винтик.
Вдоволь наиздевавшись над охраной и возбудив в бандитах как можно больше подозрений, я отправлялась отдыхать под пальму с видом на Европу, откуда возвращалась лишь к обеду. Когда я была уверена, что за мной никто не следит, тайком пробиралась к бухте, где по-прежнему стояла яхта. Я узнала, что на яхте есть рулевая рубка, а в ней — удобное кресло за рулем, или как оно там называется, — такое колесо. Бинокль помог мне обнаружить место, куда, по всей вероятности, втыкается ключик, когда надо завести мотор. Или двигатель?
После обеда мы обычно отправлялись в игорный дом. Я не скрывала своей страсти к игре, да мне бы это и не удалось, но старалась не терять самообладания и не слишком увлекаться. Я приучила моих бандитов к тому, что, выиграв, я прекращаю игру и мы возвращаемся. В моем распоряжении был вертолет и обе моторные лодки, находившиеся в постоянном движении. Черные бандиты отправляли меня обратно сразу же, как только я выражала желание уехать. Разумеется, я предпочитала пользоваться вертолетом, продолжая упорно демонстрировать свою нелюбовь к воде. Вернувшись в резиденцию, я сразу же отправлялась спать и больше нигде не показывалась.