Мы вернулись в кабинет.
— Боюсь, котик, ты совсем спятил, — сказала я шефу с укором. — Ты что, не знаешь, что я смертельно боюсь электрического тока? Я могла от страха потерять рассудок, не говоря уж о памяти. Какая тебе от этого польза?
— Я делал расчет на твою поразительную выносливость, — ядовито ответил он. — А теперь, золотце, я обращаюсь к твоему здравому смыслу. Ты знаешь, где сейчас находишься?
— Более или менее. А что?
— Идем, я тебе что-то покажу.
Он подвел меня к стене, состоящей из больших, неплотно пригнанных друг к другу камней, наклонился и нажал на камень у самого пола: два раза с левой стороны, раз с правой и опять с левой. Я с любопытством наблюдала за ним. Он выпрямился и подождал несколько секунд. Из стены, на уровне моего лица, медленно и бесшумно выдвинулся один из камней, наполовину открывая скрытую за ним стальную дверцу, на которой виднелся диск с цифрами. Шеф прокрутил нуль. Камень, находящийся ниже, дрогнул и тоже отошел в сторону. В глубокой нише стоял сейф размерами приблизительно метр двадцать на шестьдесят сантиметров.
— Тут моя святая святых, — пояснил шеф. — Чтобы открыть сейф, надо нажать цифры двадцать восемь сто двадцать один. Запомнишь?
Он набрал на диске цифру 28121, и дверца открылась. Внутри находилось много бумаг и пачки банкнот.
— Кажется, ты выразила пожелание получить тридцать тысяч долларов в качестве возмещения за моральный ущерб, — продолжал он, повернувшись ко мне и опершись локтем на камень. — Здесь значительно больше. Пожалуйста, они будут твои при условии, что ты возьмешь их сама.
Оставив сейф, он вдруг направился к моим вещам, оставленным в другом углу комнаты. Сначала заглянул в сумку.
— Что у тебя тут? Документы, деньги, обычное бабье барахло…
Положив мою сумку в сейф, он принялся за сетку. Осмотрел атлас, словарь, целлофановый мешочек с вязаньем и прочие мелочи. Видно, ему пришла в голову какая-то идея, так как он отложил мешочек с недовязанным шарфом, а остальное аккуратно сложил в сейф рядом с сумкой и запер в сейф.
— Ну-ка открой, — сказал он мне.
Я послушно выполнила приказание: набрала цифру 28121, — током меня не ударило, и сейф открылся.
— Видишь, как это легко? — с издевкой спросил он. — И подумать только, что тебе не хватает сущего пустяка — свободы.
— Пока я свободна, — холодно ответила я.
— Долго это не продлится, — зловеще заметил шеф.
Заперев сейф и водворив на место камни, он жестом указал мне на кресло. Я молчала, еще не решив, учинить мне немедленно новый разгром в помещении или дать окрепнуть нараставшей во мне ярости.
— Что это? — спросил он, встряхивая целлофановый мешочек. Я вежливо удовлетворила его любопытство:
— Шарф. Из белого акрила. Мое вязанье.
— Ах, вязанье… Очень полезное занятие, хорошо укрепляет нервную систему. Вязанье тебе оставят…
Помолчав, он продолжал:
— А теперь поговорим серьезно. Слушай внимательно, что я тебе скажу, и знай, что слово мое твердо. Тебя не убьют. Я прекрасно понимаю, что тебе нет никакого смысла сообщать мне тайну, зная, что сразу после этого тебя укокошат. Так вот, тебя не укокошат…
— Не считай меня такой дурой, — прервала я. — Неужели ты думаешь, что я тебе поверю? Я и в самом деле выгляжу такой идиоткой? И все это ты мне только что показал для того, чтобы убедить меня, что, как только я тебе сообщу тайну, я выйду отсюда живая, невредимая и свободная?
— Отнюдь, — спокойно ответил он. — Все это я показал тебе для того, чтобы ты наконец поняла, что никогда отсюда не выйдешь. Ни отсюда, ни из какого-либо другого места. Я располагаю возможностями обеспечить тебе жизнь, как в раю, ты сможешь даже общаться с людьми. Правда, это будут мои люди. Ничего не поделаешь, дорогуша, в катастрофах люди теряют руку, ногу или зрение. Ты потеряешь свободу. Несчастный случай, только и всего. Вся разница заключается в том, как будет выглядеть твоя будущая неволя.
Критически оглядев меня, он продолжал:
— Имеет смысл поспешить с решением. Тебе уже не восемнадцать. Некоторые процессы необратимы, например, седина…
— Седина всегда была мне к лицу, — прервала я. — Даже красила меня.
— Не уверен, что тебя украсит отсутствие зубов. И не перебивай меня. Слушай. Думаю, я понял, что ты собой представляешь. Всякое физическое воздействие приведет к тому, что ты только ожесточишься и замкнешься в своем диком упрямстве. Я дам тебе время подумать. У тебя есть две возможности: находиться в заключении в очень плохих условиях и находиться в заключении в очень хороших условиях. Как выглядят эти хорошие условия, ты приблизительно знаешь, а я могу тебя заверить, что они будут превосходить все виденное тобой в жизни. Как выглядят плохие условия, ты убедишься сама. И сама примешь решение. Я подожду…