Однако вместо грозных гангстеров я узрел лишь сухопарую фигуру старика Билла, который, не выпуская ружья, грозил мне кулаком:
— Я тебе покажу, как руки распускать, обормот эдакий! Не за тем сюда привез бедную сиротку! Достигнет она совершеннолетия, женишься на ней честь по чести, вот тогда и твори, что хочешь. А до тех пор она — под моей опекой.
Я тяжело вздохнул. Из окна высунулась тетушка Кэти, и до нас долетела ее старческая воркотня:
— И чего ты, старый дурень, в чужие дела суешься? Они хоть и молодые, а не глупее тебя, сами разберутся…
Мы с Эми смотрели друг на друга, не в силах сдержать улыбку. Затем я сел в машину и покатил назад, в Эмеральд-Сити.
Глава пятая
Университет Эмеральд-Сити не из лучших. Он годится лишь на то, чтобы худо-бедно снабдить дипломами местных юнцов, не блиставших особыми успехами в науке или спорте. Практикующий в Эмеральд-Сити врач или адвокат огребает вдвое больше, чем коллега на соседней улице, если украшающий стену приемной диплом в рамке и под стеклом выдан университетом другого города. А о том, что в нашем университете имеется кафедра социологии, я даже не подозревал.
Вечерело, когда я подрулил к университетской автостоянке, а затем отыскал административный корпус. Подъезд был открыт, и на втором этаже горел свет. Я поднялся. Девица лет двадцати с хорошей фигурой и в мини-юбке самозабвенно печатала на электрической пишущей машинке. При виде меня она скорчила досадливую гримасу.
— Кафедра социологии? А вам кто там нужен?
— Профессор Николсон.
Надо полагать, девица не читала газет. Бывают же такие счастливые люди!
— Вряд ли вы его застанете на кафедре. Хотя… чем черт не шутит, — добавила она, подумав. — С ним никогда нельзя знать заранее. Хотите, я позвоню ему по телефону?
Конечно же, я не хотел.
— Почему «с ним никогда нельзя знать заранее»? — уточнил я.
Девица лениво потянулась, маленькие острые груди едва не проткнули спортивную блузку насквозь. Лишь воспоминание об Эми удержало меня от того, чтобы тотчас же объясниться ей в любви.
— То он пропадает целыми днями, то засиживается на кафедре до полуночи, и к нему шляются всякие странные типы.
— Благодарю за комплимент, — с улыбкой сказал я, однако девица не подхватила шутку, видимо и впрямь сочтя меня слишком старым.
Как ни крути, а между нами все же была разница лет в десять-двенадцать или сто двадцать, если учитывать жизненный опыт. Впрочем, как знать, об этой нынешней молодежи такого наслушаешься…
— Да что вы, у вас-то вид вполне нормальный! — утешила она меня. — А у Николсона каких только чудиков не встретишь: то пьянь прет косяком, то старухи или матросы… Бывает, такой страшила заявится, что впору полицию вызывать.
Взгляд ее упал на пишущую машинку, и я почувствовал, что девица намерена закругляться.
— Какая у него специализация?
Она с любопытством взглянула на меня:
— Вы разве не знаете?
— Нет. А что, это секрет?
— Просто я и сама этого не знаю.
Я молча топтался на месте, не находя что сказать. Вдруг девица поднялась и перешла к другому столу. Она оказалась выше ростом, чем я предполагал. Сев за стол, она аккуратно одернула коротенькую юбчонку, и пальцы ее с профессиональной быстротой заскользили по клавишам компьютера. Я встал позади нее и принялся внимательно следить за экраном. Через считанные секунды по экрану побежали строчки: Николсон, Сэмюэл, адрес, возрастные и физические данные, группа крови, квалификация, ученая степень, размер доходов. Все это я прочел без интереса. Зато у Сэмми была весьма любопытная тема научных исследований: как меняются люди по мере изменения облика города. Разумеется, название звучало иначе — запутанно и наукообразно, но суть заключалась именно в этом. С частного сыщика много не спросишь, однако если поднатужиться, то даже я способен вылущить зерно из этой псевдонаучной словесной шелухи.
Девица развернулась на крутящемся стуле и посмотрела мне в лицо.
— Почему вас это интересует? — спросила она.
Я одарил ее лучезарной улыбкой.
— Видите ли, я тоже в некотором роде социолог и готовлю обзорную статью о том, какие научные проблемы разрабатываются коллегами.
Когда я переступил порог приемной, она все еще не могла решить, шучу я или говорю всерьез. Мне стало понятно, отчего университет Эмеральд-Сити пользуется столь невысокой репутацией.