Я собирался проскочить эти страницы и листать дальше, когда глаз мой наткнулся на кое-что интересное. «Легенда об изумруде Гастерфилда». От неожиданности я присвистнул, и посетители за соседними столиками удивленно вскинули головы. Метрдотель нерешительно шагнул в мою сторону. Ну конечно же, я и забыл, что нахожусь в приличном месте, где посетители умеют себя вести. Я бросил на метрдотеля успокаивающий взгляд, и он остановился, а я снова уткнулся в рукопись.
По словам автора, изумруд Гастерфилда занял прочное место в своде тюремных легенд. Некий мошенник по имени Хоггинс, которого вздернули на виселице в тюрьме Баркхилл, в свое время якобы раздобыл этот камень: убил Гастерфилда, а изумруд спрятал. Относительно места, где он припрятан, мнения разделились. Одни утверждали, будто драгоценный камень спрятан где-то в Эмеральд-Сити и записку с приметами тайника следует искать среди вещей, оставшихся после Хоггинса. Согласно другой версии, изумруд находился у Хоггинса при себе в тот момент, когда его схватили и посадили за решетку, так как он изнасиловал и задушил женщину. Стало быть, изумруд должен находиться в какой-нибудь из камер или потаенном уголке тюрьмы.
Не верилось, что кто-либо способен всерьез воспринять подобную чепуху. Я заглянул в конец рукописи: как и в любой научной работе, здесь приводился именной указатель. Я пробежал его глазами в надежде наткнуться на известные мне имена, но никого из знакомых не встретил. С тех пор как я подался в частные детективы, круг моих знакомых из числа преступников резко сузился.
Жаркое из говядины оказалось холодным, под стать манерам официанта, а салат — увядшим, как супруга капитана Виллиса. Я запил невкусную еду чашкой кофе и отправился на поиски телефона. Микки куда-то отлучился, трубку сняла его помощница — девица со скудным умом и роскошной фигурой, вот уже полгода мы оба тщетно пытались затащить ее в постель.
— Это вы, Дэн? — удивилась девица. — А я слышала, вас замели.
Я отдал должное ноткам надежды в ее голосе.
— Вероятно, вы не расслышали, моя красавица. Куда подевался Микки?
— Он у себя наверху. Просил не беспокоить его.
— А вы побеспокойте!
Пришлось ждать. Подпирая стенку кабины, я разглядывал посетителей сквозь затененное стекло двери. В основном это были люди средних лет и сидели за столиками по преимуществу парами. Я решил, что, когда все злоключения останутся позади, я поведу Эми куда-нибудь в другое место. Размечтавшись, я позабыл, зачем торчу здесь с телефонной трубкой, прижатой к уху плечом, когда услышал запыхавшийся голос Микки:
— Это ты, Дэн? А я уж думал, больше тебя не увижу.
— Зря ты так думал. Что новенького?
— Уйма подозрительных типов ошивалась возле твоего дома, а один до сих пор торчит здесь.
— Где — здесь?
— У меня, где же еще! Угощается пиццей по-болонски, запивает красным вином, а еще заказал кофе со сливками, какао и полпорции рома.
— Значит, ты не в убытке, — подытожил я. — Больше никто не наведывался по мою душу?
— Думаешь, у меня других дел нету, кроме как следить, кто приходит к Дэну Робертсу? — Голос его звучал обиженно. — Еще полиция тебя разыскивала, если хочешь знать.
Ну наконец-то хоть одна приятная весть!
— Как выглядит этот тип, что угощается твоей пиццей?
— Невысокого роста, лет пятидесяти, нос картошкой, словом, вид прогоревшего и разорившегося в пух и прах.
Я не стал выяснять, с чего он взял, будто этот ханурик дожидается именно меня: догадался по его носу картошкой, по любви к пицце или странной прихоти пить кофе со сливками, вливая туда ром. Коротко распрощавшись, я повесил трубку, а затем позвонил Питеру Боллу. Красу и гордость местной полиции мне удалось застать дома, он как раз ужинал и не слишком-то обрадовался моему звонку.
— Не знаю, что тебе нужно, Дэн, но на мою помощь не рассчитывай. Виллис докопался, что я снабжаю тебя информацией, и взъярился на меня. Стоит ему разок меня застукать, и я пропал, из полиции он меня вышибет.
— На кого же мне рассчитывать, как не на тебя, Питер! Ты просто обязан мне помочь. Бросишь меня в беде — сам пропадешь. Если Виллис озлобился, он рано или поздно все равно свернет тебе шею. Зато если мне удастся выкарабкаться, ты тоже не останешься внакладе.