В ее рассуждениях сквозила беспощадная логика. Оставалось уточнить несколько деталей, чтобы вся картина стала ясной. К сожалению, этих «белых пятен» было слишком мало. Я чувствовал себя первооткрывателем, который знает, что в конце пути его ожидает смерть, и все же, не в силах побороть любопытство, неудержимо стремится вперед через все препоны.
— Кто прикончил Беннета?
— Не знаю точно, но думаю, тут не обошлось без вмешательства Джеронимо. Этот жулик перебежал ему дорогу, а Джеронимо подобной дерзости не прощает.
— Что вы собираетесь делать? — вопросы мои подходили к концу.
— Придется убить вас, — с сожалением призналась она.
— Дождусь только, когда ваша приятельница пожалует сюда, и прихлопну обоих, — она покачала головой, словно мысль о предстоящей расправе тяготила ее. — И рада бы поступить по-другому, да не получается.
Мне было не до ее душевных терзаний.
— Что за приятельница должна сюда пожаловать?
— Эми Хилтон. Разве она вам не приятельница?
— Вам никогда ее не отыскать! — я с облегчением вздохнул.
Амалия от души рассмеялась, однако дуло пистолета по-прежнему смотрело мне в живот.
— Она сама меня нашла. Ей требовалось лишь позвонить по телефону. Загляните-ка в газету!
Я взял со столика газету — ту самую, что показывал мне Микки. На первой странице красовалась моя фотография с подписью: «Частный сыщик разыскивается полицией». Я пробежал глазами весь текст, но по-прежнему не мог взять в толк, на что она намекает.
— Листайте дальше! Дошли до объявлений?
Сердце у меня дрогнуло. Раскрыв страницу с объявлениями, я мигом отыскал нужное: «Подруга Мэри ищет ее сестру. Тебе угрожает опасность. Звони по телефону…» Дальше был указан номер.
— Этот текст я продублировала во всех газетах города и округи, включая Сан-Рио. Как и следовало ожидать, малышка Эми откликнулась. Я заманила ее сюда под тем предлогом, что вы тоже здесь будете… Не трепыхаться, иначе порешу на месте! Не вынуждайте меня ускорить расправу, тогда выиграете еще несколько минут. Эми охотнее сунется в ловушку, если увидит вас.
Я уперся взглядом в ее нежную шейку, мысленно сжимая ее руками. Пальцы мои с такой силой впились в подлокотники кресла, что костяшки побелели.
Амалия оказалась натурой чуткой. Глаза ее сузились в щелочки.
— Повторяю: если хотите насладиться жизнью лишнюю минуту, не лезьте на рожон. Знаю, что вы опасный противник, Робертс, но постоять за себя я сумею.
Я вовсе не был уверен, что так уж хочу наслаждаться жизнью еще несколько минут, зато можно было не сомневаться, что девица сдержит свое обещание и выстрелит, как только решит, что пора… Кивнув головой в знак согласия, я напряг ноги, подобравшись к прыжку. Помнится, я уже говорил, что нормальный человек перестает вести себя нормально, когда видит, что все потеряно и он загнан в угол. Амалия обладала красотой, твердостью характера, хитростью. Но в природе человеческой она разбиралась плохо. Снаружи донесся гул автомобильного мотора, и губы ее тронула торжествующая улыбка. Затем на тропе послышался звук приближающихся шагов. Я повернул голову к двери, девица тоже. И в этот момент я прыгнул…
Говорят, что в такие роковые мгновения перед человеком, как в кино, проносятся кадры всей его жизни. Черт его разберет… Вероятно, мысли мои были полностью заняты настоящим, поэтому некогда было прокручивать в мозгу ретроспективы. Я знал, что песенка моя спета, и какой-то жалобный, испуганный голос внутри неустанно повторял эти слова. Выстрела почти не было слышно — так, глухой хлопок… С трудом верилось, но я все еще был жив.
Я метнулся в сторону, и пуля угодила мне в плечо, вызвав тупую боль. Как при замедленной съемке, я видел: тонкая девичья рука с пистолетом снова ловит меня на прицел. Я хотел перехватить ее руку, но все мои усилия были тщетны, точно в кошмарном сне, когда нужно бежать, а плетешься еле-еле. Еще несколько сантиметров, и я бы дотянулся до ее руки, но тут пистолет снова выстрелил. Боль обожгла красноватым всплеском. Я чувствовал, что силы покидают меня, видел, как тонкие, изящные пальцы ложатся на спусковой крючок. Но сам Господь Бог не смог бы удержать мой бросок. Я ударил ее по руке, и в тот момент, как вновь раздался приглушенный хлопок выстрела, мой правый кулак обрушился на ее голову. Прелестная, злобная головка безвольно мотнулась назад, словно у тряпичной куклы; даже остатка моих сил хватило с лихвой для этого хрупкого, эфемерного создания. Позади меня распахнулась дверь. Я медленно обернулся и собрал последние крохи сил, чтобы улыбнуться: если уж мне суждено умереть, пусть Эми навсегда запомнит меня улыбающимся. Амалия была права, упрекая меня в сентиментальности.