— Да нормально! У Зины же не забалуешь! У нее, как в армии: клюв захлопнул, упал, отжался, умер, воскрес. Так что моя дорогая супруга вместо меня Папой Карлой заделалась: выстругивает человечка из бревна. Уже почти получился Буратинка. Ещё пару раз топориком по башке тюкнуть — и совсем красава будет! Да, пока не забыл. Ты ж давай рожай быстрее, а то Леня из-за тебя жениться не может. Ждет, пока родишь и на его свадьбу прилетишь.
— А что у него уже и невеста есть? Когда он успел?
У меня аж живот подпрыгивает от удивления. Леня всего две недели назад улетел к Санычу отдыхать. Залечивать на солнышке душевные раны от очередного неудачного романа с замужней гостьей нашего отеля.
— А то! — хмыкает Кинг Конгыч. — Пусти козла в огород! У нас тут есть горничная из местных. Двадцать пять лет ей. Фигура аэродинамическая: вся из выпуклостей и впадлостей в хорошем смысле этого слова. Очи черные, бровь девственная нещипаная, волосы до попы. Леня ей на гитаре играет и страдает. Стихи свои читает опять же. Она ни хрена по-русски не понимает, но каждый вечер млеет от его ухаживаний. А потом до утра его благодарит за асисяй-любофф-кино, и тогда уже млеет Леня. Так что придется их официально поженить, пока Мальдивы не ушли под воду из-за землетрясения, которые они тут по ночам устраивают.
— Ну и прекрасно! — смеюсь я. — Передайте Лене, чтобы подождал меня.
— Так он так и сказал: "Без раввина и Викули жениться не буду". Так что когда будешь лететь сюда, захвати в чемодан главного раввина Москвы для Лени и майонез для моей дорогой супруги. А то Зина сильно ругается на здешний. Говорит, что "Мимоза" не того вкуса получается.
— Да не вопрос, папа! Всё сделаю! Всего доброго! Зину целуйте от меня! — поспешно сворачиваю беседу, потому что вижу, что ко мне направляется Оксана.
— Ну все, я свободна, а где диточка? Где моя пампушечка сладкая? — Оксана поднимает скатерть и заглядывает под стол.
Вот несносный ребенок! Только что здесь была.
— Марина! — строго зову я. — Это несмешно. Выходи!
Оксана подкрадывается к другому столу и заглядывает под него. Но там пусто.
— Виктория Алексеевна, нэмае туточки! А где ж дитачка?
Мне становится нехорошо от страха. Ненавижу, когда Мариша одна гуляет по отелю. Здесь полно незнакомых мужчин. А она у меня хорошенькая и пухленькая. И очень развитая для своих лет. Кудряшки тёмно-русые, глаза ярко-синие. Кукла, а не ребенок!
— Наверное, в свободный номер пошла. Мультики на плазме смотреть. Оксана, пойдём поищем ее.
Выбегаем из ресторана. Поддерживая семимесячный живот двумя руками, я бегу по холлу к лифту. Мы с Оксаной поднимаемся на третий этаж. Свободные номера люксы с огромными плазмами на всю стену есть только там, пока не заселились французские гости.
Вылетаю из лифта и натыкаюсь на Кристину. К сожалению, она прекрасно выглядит. Вот зараза! Не могла хоть немного постараться и подурнеть! Чтобы я с аквариумом вместо живота и отекшими ногами не чувствовала себя такой квашней рядом с ней. Так нет же! Мне назло она стройная, волосы еще на тон светлее, и, как обычно, тщательно накрашена и с идеальным маникюром. Ведьма! Я бы ее сожгла и моя рука бы не дрогнула. Наверное, еще и спортом каждый день занимается. Эгоистичная скотина! Совершенно не заботится о том, что бывшая моего нынешнего мужа просто обязана выглядеть хуже меня. А получается в точности наоборот. Кристина молча меряет меня презрительным взглядом и подчеркнуто любезно обращается к Оксане:
— Вы не видели моего сына? Ему шесть лет. Зовут Виктором, — она поизносит это имя на французский лад с ударением на второй слог. — Одет в белый костюм от Дольче и Габана.
— Нет, не бачыла, — качает головой Оксана. — Ни его, ни Хабану. А мы тоже ищем дочу Виктории Алексеевны. Может, они вместе играются?
— Вряд ли, — поджимает губы Кристина. — Им вместе делать нечего!
Молча усмехаюсь в ответ и иду по коридору. Последний в правом ряду номер открыт. И вдруг оттуда доносится дикий визг и звон разбитого стекла.
— Дурак! Дурак! — слышен голос моей дочки. — Что ты наделал?
— Сама дура! — отвечает ей незнакомый детский голос.
— Виктор? Это Виктор! — Кристина бросается в номер.
— И Мариша тоже, — я бегу за ней.
А за нами гулко стучит каблуками по полу Оксана. Врываемся в номер, а там на ковре разноцветный клубок. Мелькают ноги и руки. В воздухе летают клочья одежды. От оглушительного визга закладывает уши. Мариша сцепилась насмерть с сыном Кристины и они катаются по ковру, избивая друг друга. В углу валяются осколки дорогущей антикварной напольной вазы ростом с меня.