Ринувшаяся с угрожающим рыком к лодке тварь быстро потеряла прыть, погрузившись в воду по грудь. Рванулась дальше, замолотила лапами по поверхности воды, став при этом идеальной мишенью даже для неопытного стрелка. Хлопок тетивы прервал неудавшийся заплыв чудовища.
Подергавшись ещё немного, топтун ушел под воду. Последним, что скрылось в колышущейся поверхности реки, оказалось древко стрелы, торчащее из левой глазницы. Оно погружалось неторопливо, словно мачта получившего пробоину корабля.
Оставшийся в одиночестве бегун на скоропостижную гибель товарищей обратил внимания не больше, чем корова на покрашенный забор. Продолжал беспокойно топтаться у кромки воды, тоскливым взглядом уставившись на лодку.
— Давай, Пустой, подгребай к берегу. — поторопил крестный, пряча лук на дно лодки. — Этого сам упокоишь, на берегу. Мне стрелу беречь надо, заодно погляжу, что ты в бою ближнем с оружьем могешь.
Увлеченный картиной жестокого геноцида над беззащитными одержимыми, я и не думал, что придётся принимать участие в расправе. Тем более сталкиваться с тварями в рукопашной. Пускай для меня такое не впервой, да и противник несерьёзный. Но проблемой оказалось не нежелание вновь сходиться накоротке с кровожадной тварью, а отсутствие более-менее серьёзного оружия для ближнего боя. Нож не в счёт, а подаренный на крестины меч так до сих пор и не позволил вытащить себя из ножен. Озвучил эти мысли бородокосому, для наглядности ещё и вышеупомянутый презент показал.
— Коли так, оставим это на потом. — ответил крестный, после недолгой паузы, враз посмурнев, после чего внимательно посмотрел на красиво инкрустированные металлом ножны. При этом, в его застывшем взгляде сквозило такой глубокой задумчивостью, что сразу становилось понятно — повествование о подаренном мече будет непростым.
Укрытый от посторонних взглядов, в выложенном камнями углублении, костерок задорно постреливал искрами. Пересушенные сучья, что в немалом количестве обнаружились в одной из хижин, венчающих островной холм, почти не давали дыма. Зато жар, исходящий от них, позволял подогреть подкопченное мясо и колбасу, что привез с собой крестный. Хотя вкус у них был такой, что и холодными уплел бы с превеликой радостью.
Помимо мясных деликатесов, на расстеленном куске полотна уютно расположились пироги с мясом и капустой, печеная репа, квашеная капуста, душистый хлеб, вяленая соленая рыба и небольшой бочонок пива.
После того, как добили последнего бегуна и освободили затылочные наросты тварей от ценного содержимого, сразу отправились на остров. Находящиеся на нем строения оказались рыбацкими хижинами, сейчас пустующие. В определенное "рыбное" время здесь собиралась артель рыболовов. Пространство между берегами и островом перекрывали сетями, в результате чего, за каких-то полдня можно было наловить рыбы на месяц вперёд.
Под навесом нашелся удобно устроенный в ямке очаг, немедленно разожженный. Расположенные по обеим сторонам от него бревнышки признаны пригодными для сидения, а расстеленный кусок полотна вполне сошёл за стол. Бородокосый достал заветный мешок и начал выкладывать на импровизированный стол кушанья и яства, от вида которых в животе у меня заголосило так жалобно, что крестный лишь с пониманием усмехнулся. Наверное, этим смешком напомнил мне о попытке угостить его недожаренно-подгоревшей рыбой. С таким аппетитом съеденная утром тушка самостоятельно пойманного речного обитателя сейчас казалась отвратительной гадостью, от которой даже бродячие собаки носы отвернут.
К трапезе приступили незамедлительно. Время уже перевалило за полдень, к тому же речная прогулка способствовала сжиганию калорий. Да и крестный, как оказалось, успел здорово нагулять аппетит. Так что, следующие двадцать минут прошли в тишине, нарушаемой лишь звуками поглощаемой пищи, под аккомпанемент хорового урчания одержимых с левого берега.
Лишь, когда разложенная на полотне снедь была уменьшена примерно на половину от первоначального количества, а пенный напиток из бочонка был разлит по кружкам, бородокосый начал говорить о том, как завершилось вчерашнее нашествие одержимых.
После того как к поселковому войску прибежали перепуганные бабы с ребятнёй, бородокосый скомандовал потихоньку отходить к крепости, в надежде, что оставшиеся войны успеют их догнать.
На середине пути их и впрямь нагнала группа во главе с Ловкачом, принесшая весть о большом количестве одержимых и намерении деда Василия сдерживать их до последнего.
Тут уже мешкать не стали и дальше двинулись скорым шагом.
Несколько бегунов и жрачей попалось по дороге. С ними справились без потерь, а вот возле самой крепости случилась стычка посерьёзней.
Напавшие с нескольких сторон одержимые, в числе которых была пара топтунов, разделили войско. Справиться с ними удалось немалой ценой — семеро убитых и с десяток раненных. К тому же, при нападении тварей, несколько человек разбежались по закоулкам, поддавшись панике. Искать их не стали, торопясь как можно скорее спрятаться за стенами крепости.
Там и отсиделись, через бойницы отстреливая появляющихся тварей, правда особо тяжелых моментов больше не случалось. Единственной проблемой, не на шутку перепугавшей обороняющихся, оказался исполинских размеров волот, наверняка уничтоживший бы весь поселок вместе с обитателями. Но одна из зачарованных знахаркой стрел, выпущенная верной рукой крестного, сразила громадину еще на подходе к крепости.
Через некоторое время твари перестали подтягиваться. Осажденные решили отправить пару человек на разведку. Оказалось, что вовремя.
Оставшиеся одержимые и впрямь ушли за стену, лишь на парочку заблудившихся бегунов наткнулись.
К тому же староста с дружиной вернулись с промысла и с удивлением обнаружили наглухо закрытые ворота и отсутствие дозорных на стене. Свое удивление возвратившиеся воины высказывали предельно громкими криками, при этом совершенно не стесняясь в выражениях. уже немало времени провела под стенами и даже успела зачистить пространство вокруг поселка от остатков одержимых.
После того как ворота, наконец, были открыты, состоялась радостная встреча. Поначалу, вернувшиеся с промысла воины не на шутку разволновались, видя пустые стены и наглухо запечатанные ворота. Подозревали худшее. Так что встреча и впрямь была радостной, хоть радость эту и омрачали прозвучавшие имена тех, кто не пережил нашествия одержимых.
Долго разговаривать не стали, несмотря на ночную тьму, начали дружно наводить порядок на территории поселка. В дерганом свете горящих факелов осматривали все проулки и закутки, погибших уносили на площадь, трупы тварей собирали на телеги и вывозили за стены. Знахарка тем временем занялась оставленными в крепости ранеными.
Долго думали, что делать с тушей того самого, исполинских размеров, волота. Утащить его целиком было невозможно. По словам крестного, веса в убитой твари было не меньше ста пятидесяти пудов, а то и все двести. Единственный приемлемый вариат — порубить тварь на части и уже потом вытащить за пределы поселка. Но быстро справиться с, закованной в костяную броню, плотью чудовища не выйдет. Так что оставили это дело на потом.
До утра худо-бедно управились. Собрались на совет. Главными вопросами были: причина нашествия и кому держать ответ за погибших во время этого нашествия людей. В итоге крайним оказался бородокосый, на время отсутствия старейшины, оставленный за главного. Наказанием стало изгнание из поселка.
— Подожди, дядь Прохор, а ты то в чём виноват?! — возмутился я, узнав о произошедшем.
— Што людей не уберег, што не увел сразу в крепость, што по дурному оборону держал, да и вопще… — Он хотел сказать что-то ещё, но, прервав фразу, лишь махнул рукой. У меня было что возразить по этому поводу. Уже открыл было рот, но крестный не дал сказать и слова, остановил жестом. Помолчали.
— Ты с дедом Василием и Феофаном сам третий остался, нет их теперь. Мы и тебя похоронили уж. Как уцелел то? — прервал затянувшуюся тишину бородокосый, глядя серьезным взглядом из-под нахмуренных бровей.