— Ничего, лер. Я даже удивилась, наверное. Иногда мне кажется, что вы ничего не чувствуете. А тут прям живой человек. Как моей прежний господин. Он, когда не в духе, ударить мог.
— Это же запрещено?
— Ну, я же Прислуживающая. Господин может бить меня.
— Не, я тебя не буду бить, Мария. А если вдруг ударю, можешь сама меня стукнуть.
— Да как же так можно?! Вам, господин, надо бить Прислуживающих. Хотя бы иногда. Так лер Калар делает. Не то совсем обленятся.
— Да? — я задумался. — Наверное, ты права. Если даже папа так делает…
Потом я вернулся в свою комнату. И решил нарисовать формы Баоно и Зар красками. Я взял с собой те краски, что отец привез с юга. Попользоваться ими я еще особо не успел. Так, пара набросков. Времени свободного мало.
Мне нравилось рисовать красивые картинки. Я всегда успокаивался. Жаль, что другие люди их не понимали. Я не сильно старался, поэтому успел сделать за один вечер. Когда я обводил форму Зар, мое внимание привлекла та часть, которая отвечала за наполнение маной. Так говорил Каннингем, по крайней мере. Тут меня будто что-то в голову ударило. Я взял рисунок формы Баоно и Формы Зар и положил их рядом. Эта часть… Она красива. Но не до конца. Я грубо закрасил нарисованные формы и взял чистый лист…
— Лер, уже ночь. Я пойду спать?
— Что? — я глянул в окно. Темно, хоть глаза выколи. — Да, Мария, идите спать, — я широко зевнул и осмотрелся.
На столе широким ворохом лежали изрисованные листы бумаги. На каждом была нарисована отдельно часть наполнения. Здорово! Мне понравилось. Последний раз я так увлекался, когда рисовал одну из своих любимых картин. Я назвал ее «черный хаос прямоугольников». Мама не разрешила ее вешать в доме и спрятала в амбаре.
Когда я засыпал, мне первый раз пришла мысль. Мурашки пробежали по всему телу. То, что я так долго пытался понять. Из-за чего я сидел вечерами, глядя на картинки форм. Заснул я счастливый.
Заклинания красивы. Магия красива.
На следующий день меня разбудила Мария. Я поплелся в земельный жутко сонный. Но вчерашняя мысль четко звенела в голове. Магия красива. Только очень сложная. Чтобы увидеть красоту, надо много думать. Надо слушать Каннингема и читать книги про магию. Впервые мне не терпелось начать создавать форму. Но я понимал, что для того, чтобы создать красивую форму, мне надо очень сильно постараться.
Мелинда и Визирус уже находились в классе, когда я пришел. Хотя до начала еще есть время. Было заметно, что девушку уже с утра утомил Кэллам.
— Слушайте, мне вчера такая мысль в голову пришла! Магия, она же красивая! — сказал я.
Студенты помолчали.
— И? — спросил Виз.
— Что и?
— Ну, допустим, красивая. А дальше что?
Я не ожидал такого.
— Э-э, ну не знаю, — я не мог подобрать правильных слов.
— И чего в ней может быть красивого? — Мел пожала плечами. — Ты похоже вчера перетрудился, Селин.
— Да, наверное…
Грустно. Я ведь так хотел объяснить им, что магия на самом деле очень красивая. Они не понимали меня. Я же и забыл, что я немного не такой. Надо думать, прежде чем говорить.
— Да ладно тебе. Я вот вчера слепил девушку из маны. Вот это вышло очень красиво. Тебе бы понравилось! Такие формы! В смысле фигура, — начал расхваливать Кэллам.
Мелинда фыркнула и вернулась за свою парту.
— Ну блин, опять ты все испортил.
— Извини, Виз. Тебе не надоело еще?
— Да я готов хоть всю жизнь этим заниматься!
После этого дня все мое внимание приковали формы. Я долго и обстоятельно расспрашивал Каннингема про все части заклинаний. Наверное, я слишком увлекся. Раньше спрашивать можно было во время всего занятия. Но сейчас мастер Альбс выделил четверть телла на вопросы в конце урока. В основном только я и спрашивал. Я все старался записывать.
— Что это нашло на тебя? — удивился Виз в первый раз.
— Нам же можно спрашивать?
— Можно конечно. Только обычно ты молчишь.
— Я хочу узнать, поэтому и спрашиваю.
— Это связано с тем, что магия «красивая»?
— Да, магия красивая. Я хочу научиться красиво рисовать формы.
— Гхм-м. Ясно.
Вот опять. Я что-то не то сказал. Виз странно посмотрел на меня. И Мел тоже странно смотрела. Мария говорила, что если так будет, то надо сменить тему. Я подумал:
— Помидоры уже собирать надо. Созрели ведь.
— Да, это точно.
— Интересно, нам их разрешат забрать?
— Неа, солдафон говорил, что все универу отойдет.
— Жаль.
Несмотря на удивление друзей… Наверное, я могу их так называть. Несмотря на это, я все равно продолжал выспрашивать Альбса на каждом занятии. Тот даже ждал вопросов и присаживался поближе ко мне. Что-то рисовал на доске. Я все записывал.