Хотя Карлос страстно жаждет любви, его, судя по всему, не любит никто. Самым тяжелым чувством никем не любимого человека является беспомощность. “Мы растрачиваем вечность, как беспомощные младенцы.” — говорит Дон Хуан. Когда Карлос поймал кролика, Дон Хуан сказал, что этому кролику пришла пора умереть. Наблюдая за пойманным кроликом, Карлос чувствовал кроликом себя. “Этому кролику повезет,” — заявляет он. Пытаясь открыть клетку, он сворачивает кролику шею. “Я же сказал тебе, что его время истекло,” — прошептал Дон Хуан. Точно таким образом взрослый Кастанеда убил маленького Арану, пытаясь освободить его от цепей прошлого. С этого времени и другие жертвы будут находить свой конец в этой ловушке; Дон Хуан называет это силой охоты. Карлос использует ловушки и голые руки для охоты на кроликов; Кастанеда использует истории и красивые жесты для охоты на людей. Его обаяние чрезвычайно характерно. Он привлекает своей слабостью, смущением и наивностью. Он умеет льстить, особенно женщинам; скрутив Калифорнийский университет в бараний рог, он тем не менее восхваляет выдающиеся способности Майерхофф, проявляющиеся в борьбе с холодным, пугающим академическим миром: “Я на подобное неспособен,” — скорбит он, извращая истину ровно настолько, чтобы показать свою беспомощность. Лишь незначительное извращение вещей представляет собой одну из основных его методик: ловец душ становится ловцом духов, недумание превращается в неделание, и так далее.
Кастанеда отражает содержание ума своего собеседника. Прочитав где-то о том, что индейцы Яки используют дурман для полетов, Майкл Харнер рассказал об этом Кастанеде. Довольно скоро летные уроки с помощью дурмана преподает Карлосу Дон Хуан. Оборот, типичный для Кастанеды, но когда Харнер начал восхвалять такое совпадение, он не смог найти источника, из которого впервые узнал об этом факте. Обратив внимание на то, что он перечислил 37 прочих источников и лишь упомянул об утверждениях этнографов о том, что индейцы Яки не заболевают, используя дурман, я обвинил Харнера в сговоре с главным обманщиком. Студент-антрополог Дэвид Кристи упорно требовал от Харнера ссылки на его источник, и Харнер обещал предоставить ее, когда найдет. Ссылка так и не появилась и Харнер выглядел еще более подозрительно, чем раньше. Наконец, эту ссылку нашел — и прислал мне — Ханс Питер Дуерр из Германии; это оказался туманный, непроверенный и опосредованный слух, опубликованный в Мадриде за шесть лет до полетов Карлоса. Харнер был вызволен из зеркального лабиринта и с него было снято подозрение в заговоре.
Кастанеда достаточно самоуверен. Он размашисто шагает по узкому лезвию, отделяющему правдоподобное от абсурдного, — заставляя читателя, идущего вслед за ним, крениться в один или другой бок. Почитайте приведенную ниже беседу с Теодором Рожаком, которая транслировалась по радио в 1968 году.
РОЖАК: Мне бы хотелось внести ясность в один момент, который удивил меня, когда я читал [в “Учении Дона Хуана“] о вашем личном опыте в использовании трав и грибов и о ваших разговорах с Доном Хуаном. Как вам удалось — чисто с технической точки зрения, — как вам удалось так хорошо запомнить происходившее в тех состояниях, которые занимали столь продолжительное время? Как вам удалось записать все это? [К его чести, Рожак только что наткнулся на одну из самых вопиющих недостоверностей полевых заметок Карлоса, но теперь обратите внимание, как искусно и ловко отвечает на вопрос наш мистификатор — в прямом эфире, в студии радиостанции, без возможности подготовить ответ и воспользоваться услугами монтажа. Я намеренно оставил в тексте все его запинки, чтобы вы могли представить себе звучание его ответа и отметили задержки для обдумывания.]
КАСТАНЕДА: Ну, это -э-только представляется сложным -э-поскольку одним из -э-элементов -э-процесса обучения [первая зацепка появляется, и он уже готов продолжать] является вспоминание всего, что ты когда-либо испытывал, с целью как можно более полных воспоминаний о происшедшем… ну, я -э- [Он раздумывает, стоит ли набираться наглости и сделать еще один шаг; в результате он решает рискнуть] мне приходилось делать умственные заметки [его ударение] всех этапов, всего, что я видел, -э-всех событий, который происходили во время этих состояний, скажем, расширенного сознания, или как еще назвать… и -э-потом мне было довольно легко перенести все это на бумагу -э-поскольку все они были -э- -э-тщательно -э- рассортированы, что-то вроде этого -э- -э- -э-у меня в голове. [Эта идея приходит ему в голову впервые; выдумка, родившаяся на лету.] То есть, -э-я отмечал все это, пока -э-этот опыт -э-протекал сам по себе, но потом во время вопросов и ответов [между Карлосом и Доном Хуаном], -э-я просто записывал их в блокнот. Во время беседы…