Таким образом, срыв сакральных покровов с российского государства процедура, с одной стороны, необходимая, а с другой - не столь однозначная по своим последствиям, ибо затрагивает самый глубокий архетипический пласт бытия нации в истории, имеющий для нее жизнеопределяющее значение. Дело в том, что за многие века своей истории, русская нация, по существу, не выработала иных форм самоорганизации в истории, кроме государственных. Плохо это или хорошо - это другой вопрос, но факт остается фактом: русские самоорганизуются в нацию и Россию, прежде всего посредством своего государства. Это радикальная национальная особенность, делающая русских не просто государственной, а державно-государственной нацией. Именно на этой почве она развила в себе такие поразительные черты, как высочайшую политическую дисциплину - дар повиновения собственному государству и беспредельную готовность к самопожертвованию в отстаивании его интересов. Нация полностью растворила себя в собственном государстве, связав с ним базовые основы своей национальной идентичности.
Все это не единожды спасало нацию и Отечество в истории, превращая нацию в государство, а государство в нацию и на этой основе Россию в непобедимую Россию. Но все это не единожды использовалось государством, когда неэффективность действия его структур очень часто компенсировалось как раз дисциплиной повиновения и беспредельной жертвенностью служения русского народа своему государству, во имя России-государства. И государство привыкло к такому положению дел, в частности, и к такому управлению страной и нацией, которое не считается ни с какими экономическими, социальными и человеческими издержками, с тем, что такое управление стоит и стране, и нации. В таких условиях срыв сакральных покровов с российского государства чреват ситуацией, при которой некому будет его защищать, жертвенностью своего служения государству восполнять неэффективность и неадекватность деятельности его структур.
И последнее: именно потому, что русская нация державно-государственная, самоорганизующая себя как нацию и Россию посредством государства, именно поэтому кризис государства тотчас же превращается в национальный, в кризис России и нации. Разгосударствление превращается в дероссиизацию России и денационализацию русской нации. Вот почему отрыв политического режима от идеи государства российского, а российского государства от идеи России разрушает основополагающие структуры бытия русской нации в России и России в истории.
Каким же должен стать ответ на во многом неизбежные несовпадения в том, что политический режим в России - это еще не все государство российское, а государство российское - это еще не вся Россия, несовпадений, имеющих особое значение для исторических судеб России? Это выстраивание точной и исчерпывающей связи между всей триадой несовпадений так и настолько, чтобы политический режим в России как можно более адекватно выражал идею государства российского, а российское государство идею Великой России. Только так можно избежать взаимоотчуждения политического режима от государства российского, России от государства и режима, нации и от режима, и от государства, и от России.
Есть еще один вызов цивилизационным устоям бытия России в истории, который нельзя оставить без ответа. Он исходит со стороны элитных слоев российского общества - властных и духовных. И его сущность определяется колоссальной оторванностью существенной части российской элиты от ценностей идентичности национальной и исторической России, таким масштабам отчужденности, а в некоторых случаях и враждебности к ним, который граничит с национальным и историческим предательством России, с законным подозрением, а является ли эта элита вообще российской.
Дело в том, что при всех кризисных явлениях и процессах, охвативших и страну и нацию, есть субъектная сила, несущая особую ответственность за все, что произошло и происходит со страной и нацией. И эта субъектная сила - властная и духовная элита. Те формы и разрушительный масштаб, которые приняли реформы на волне смены общественно-политического строя в России, это не только и даже не столько следствие кризиса нации, сколько следствие кризиса властных и духовных элит, их неидентичности стране и нации и на этой основе неспособности предложить адекватную модель исторической модернизации нации и страны. В причинах исторического падения России есть выраженная элитная составляющая, в ряде случаев доминирующая в них, а потому нуждающаяся в специальном анализе.
Проще всего было бы сослаться на непрофессионализм властных элит. Но в том-то и дело, что во власти, как и везде, работают разные люди и по-разному работают, а потому не все в историческом обвале России можно свести к банальностям непрофессионализма властных элит. И вместе с тем этот аспект проблемы неизбежно актуализируется после того, что произошло со страной за последнее десятилетие ХХ века. Он актуализируется и тем, что мы никак не можем выйти из явно затянувшегося кризиса, в частности, что вообще умудрились придать ему системный характер. В конце концов, если властная элита в России - олицетворение профессионализма, то почему страна не только такая бедная, но и настолько хаотизированная?
Можно сослаться на саму систему власти, которую создает для себя правящая элита, на те механизмы, которые позволяют ей дистанцироваться от народа и его интересов, не неся за это и за так проводимую политику никакой политической ответственности. Правда, в этом случае возникает вопрос об ответственности уже самого народа за сложившуюся систему власти. Ведь общеизвестно, всякий народ имеет такую власть и в тех формах, какую и в какой он ее терпит. Но это другой аспект проблемы, хотя и много объясняющий в логике поведения правящей элиты в России. Поле политической безответственности власти вспахивается долготерпением народа, его гражданской безынициативностью и пассивностью, помноженной на тотальную зависимость от власти. Но в данном случае важно другое: само сознание бесконтрольности власти порождает у власти эйфорию вседозволенности, в частности, практику проведения реформ любой ценой и любыми средствами, чуть ли не до последнего россиянина.
Но и это не все объясняет в логике поведения если не всей, то существенной части властной элиты России, в ее готовности строить свои отношения с собственной страной и нацией чуть ли не по произвольной логике - по логике поведения победителя в завоеванной стране. Повторимся, властная элита России - разная, но тем заметнее в ней та и, похоже, немалая часть, для которой Россия - это не самоцель ее существования в истории, а так..., в лучшем случае средство своего собственного. Она любит себя в России, а не Россию в себе, а отсюда и потребительское отношение к власти и безразличное к самой России. Это маргинализированная, коррумпированная и беспринципная часть власти. Но есть и принципиальная.
Но и она, увы, служит больше принципам, чем сложившимся реальностям, идеологическим схемам, а не России. Она превращает и страну, и нацию не в самоцель, а в инструмент для осуществления программ их "осчастливливания" исходя из единственно верных учений. В начале века это был марксизм и социалистические ценности, в конце столетия их место заняли принципы либеральной экономики и либеральные ценности. Придет время - найдутся новые, которыми вновь будут изнасилованы и страна и нация. Правда, в историческом творчестве не обойтись без принципов, учений, программ, но не они же являются самоцелью и самоценностью нашего бытия в истории, а мы сами, Россия, она и только она и ничего более. Живая реальность, историческая и национальная Россия, ее ценности и смыслы бытия, а потому абсолютный примат конкретных национально-государственных интересов над абстрактными идеологическими - вот что должно стать главным императивом политического поведения в истории правящей элиты современной России. И это должно стать ее объединяющим началом, ибо нельзя быть свободным от своего Отечества. Можно быть либо с Россией, либо против нее. Объединяющим началом в России является сама Россия. И если она не объединяет элиту, а она ее пока явно не объединяет, тем хуже для этой элиты. Но в том-то и дело, что еще хуже от этого становится самой России, ибо любая страна и нация объединяются, прежде всего, посредством объединения своих элитарных групп.