Поветрие энциклопедизма издавна занесено в славянские страны из далекой Франции. Легкомысленный француз-гувернер сыграл свою роль при наведении внешнего лоска не только в захолустных помещичьих усадьбах, но и в рассадниках нашего образования. Онегины в военном деле — далеко не единицы; они слышали обо всем и не умеют ничего...
***
Экзамены по военным наукам молодых офицеров и даже юнкеров производят на недостаточно поднаторевшего в этом деле зрителя странное впечатление. Бойкие ответы по весьма сложным вопросам, решение которых в вашем представлении еще не складывается, конфузят нас и заставляют искренне краснеть. Вы замечаете, что для экзаменующегося все чрезвычайно просто; в пределах его кругозора все решено, все чисто, ни сомнений, ни затруднений нет. Но что нас наиболее сильно поразит — это необычайная эрудиция отвечающих. По любому вопросу курса вы слышите ссылки на мысли великих русских и иностранных полководцев; в доказательство так и сыпят примеры из самых разнообразных войн. Безусая молодежь в области военной истории чувствует себя, как дома: с Лаонской позиции отвечающий перескакивает к какому-нибудь неизвестному вам делу на малоазиатском театре войны. Вы боитесь даже вставить замечание, так как сомневаетесь, в какую войну с турками происходил этот эпизод.
Вы начинаете проникаться уважением к знаниям экзаменующихся; примеры ползут, как из рога изобилия; они черпаются из полутора десятков кампаний — почти из всех войн XIX и XX веков; ваш же лично ученый багаж достигает только половины этого. Этож и Вошан, Краон, Бегли-Ахмет — все это ничего не говорит ни вашему уму, ни вашему сердцу.
Наконец, отвечающий с апломбом произносит: “подобный случай был под Гравелотом”. Эта тема вам хорошо знакома, что немедленно и отражается на вашем поведении: лицо ваше расплывается в улыбку и вы приглашаете экзаменующегося побеседовать с ним об
этом поподробнее. Экзаменующийся делает два, три тонких замечания о Гравелотском сражении и неприятно резко останавливается. Без всякого труда вы убеждаетесь, что о Гравелоте отвечающий не имеет никакого представления; выводы висят в воздухе и производят жалобное впечатление.
То же повторяется, когда экзаменующийся приводит пример из знакомой вам Плевненской операции: тонкое, критическое замечание, изложение деталей небольшого эпизода — и полное непонимание общего смысла положения, незнакомство с обстановкой в самых широких чертах. Весь запас своих знаний испытуемый выкладывает сразу. Больше по данному примеру у него в голове нет решительно ничего. Вы становитесь в тупик.
Вам уже казалось, что отвечают молодые суворовы и наполеоны, посвятившие свою юность на изучение бесчисленных походов более и менее великих полководцев, — и вдруг разочарование: одни верхи, одна блестящая внешность.
Можно было предполагать, что испытуемый проглотил целую историческую библиотеку; при ближайшем же рассмотрении единственным источником его эрудиции оказывается какой-нибудь тощий сборник военно-исторических примеров, уделяющий на очень сложные явления, как, например, война 1870-71 года, всего 1-2 страницы.
Как ценно действительное знакомство с военно-историческими событиями, хотя бы в самых скромных пределах, и как жалок этот явный суррогат знания.
Мне бросилось в глаза военно-историческое сдабривание ответов по различным наукам потому, что оно ярче всего, что здесь связь преподавания с энциклопедическим словарем заметнее всего, потому что в этой отрасли существует целая промышленность — ряд печатных сборников, специальная цель коих не развитие в учащемся понимания военного дела, а облегчение ему экзаменационной страды: это — как гигантская шпаргалка, которая позволяет принимать более начитанный, более ученый вид, чем он на самом деле есть. В один день постигается вековой опыт...
То же происходит и в других военных науках; идейная шпаргалистика пустила свои корни в виде различных более или менее явных “катехизисов”, сокращенных и повторительных курсов и т.д. Рынок отвечает спросу.
При известном школьном застое требования экзаменаторов как бы вырождаются, становятся все поверхностнее, шаблоннее и, пожалуй, снисходительнее. С другой стороны, со стороны экзаменующихся развивается целая техника преодоления барьера на жизненном пути, представляемого экзаменом. Каждому свойственно стремление показать товар лицом; экзамены развивают это свойство в высшей степени; появляется своеобразная смотровая техника. Перед каждым экзаменующимся встает задача — с наименьшей затратой усилий приобрести по данному предмету наиболее ученый вид.