В настоящее время мы как будто бы вернулись к эпохе Семилетней войны. Наполеоновские идеи не отошли на второй план, нет, но пруссаки толкуют их в стиле Фридриха I, а французы — маршала Броглио. От нашей уверенности в себе и нашего прилежания будет зависеть путь, который мы изберем.
Русский Инвалид. 1909. № 165. 30 июля.
Необходимая диктатура
Артиллеристы на броненосцах в море оказались счастливее своих товарищей на сухопутных укреплениях. Современные дредноуты — это воплощение идеи плавающей однотипной батареи крупного калибра — представляют торжество артиллерийской идеи. Морские инженеры всегда стояли за обращение судна в плавающий музей орудий всевозможных калибров. При незнакомстве с техникой стрельбы, разнообразие вооружения приятно веселило глаз. Скромные морские артиллеристы не оказывали на судостроение никакого влияния. Они были почти парии флота. Явилась новая скорострельная материальная часть, создались новые условия артиллерийского боя — но морская тактика не считалась с ними. На море господствовала старая инженерная рутина, и для того, чтобы отказаться от нее, потребовался разгром русских сил на море. Чтобы похоронить старые идеи и создать дредноут — потребовалась Цусима.
В чем заключается сущность перемены на море? Раньше пушка на военном корабле признавалась, правда, необходимой, но имела характер добавки, аксессуара. Оставалось на судне свободное место — корабельный инженер примерял к нему несколько пушек (которые имелись в большом выборе) и устанавливал наиболее подходившую к месту. Он уснащал корабль пушками со всех сторон, он подбирал к кораблю соответствующий артиллерийский букет. Теперь обстановка изменилась. Не пушка дополняет корабль, а корабль представляет только пушечную платформу; какие удобства представляет корабль для своей артиллерии, насколько надежен и устойчив он как платформа, насколько способен он к маневрированию, чтобы занимать выгодные артиллерийские позиции, — вот современная точка зрения на линейное судно.
Это артиллеристы на море перестроили наново флоты; это артиллеристы на море предъявляли новые требования к своим установкам. Не пора ли выступить и на сухопутье?
По правде сказать, с пушками на сухопутьи обращаются совершенно так же, как в былое время на море: заполняют пушками свободные места, отделывают ими форты, как в кондитерской отделывают цукатами пирог... Не каземат для пушки, а пушка для каземата. Со скорострельностью не считаются.
Дредноут строился под давлением артиллеристов. Наши форты, наши еще только проектируемые форты, эмбрионы наших фортов, еще даже не вылившиеся на бумаге, — совсем не дредноуты. Артиллерист не мог бы составить проект форта с 27 орудиями; артиллерист никогда не зарыл бы в землю 17 из них, чтобы стрелять назад, в бок, в рвы.
Как это ни странно, но артиллерию для фортов проектируют не артиллеристы, а инженеры. Следствием этого являются многие недоразумения. Пушка для артиллериста есть оружие, он сам — солдат, который должен направлять свое лучшее оружие на неприятеля; всеми силами своими артиллерист должен встречать, лицом к лицу, противника. Артиллерист-солдат — товарищ пехотинца и должен помогать ему остановить в поле, перед фронтом, натиск врага. Инженер старой школы смотрит на пушку иначе: пушка есть предмет известной стоимости: пушка — товарищ каменной стены: зарыв пушку в землю для обстреливания каменной стены, он увеличит представляемое стеной препятствие: артиллеристы — прислуга пушек — это люди, содержание которых тоже стоит денег, но соответствующие ассигнования идут по другой смете. Пехота — пусть разделывается, как она может; когда ее сломит противник, тогда-то пригодятся и наши каменные стены, и фланкирующие ее пушки, и промежуточные канониры... Когда дело будет проиграно, на сцену выступит инженерное искусство.
В общем, наши форты имеют вдвое больше пушек, чем бы следовало; для обстреливания рвов мы устраиваем целые батареи в три новых пушки, тогда как на лучших иностранных фортах для фланкирования рвов обходятся одной старенькой пушкой: все равно никто в ров не пойдет, пока все люди не будут выкурены из фланкирующих построек.[25] Мы поневоле назначаем на форты в два или три раза больше артиллеристов, чем это делают наши приятели и неприятели. Сверх того, мы должны назначать и очень сильный пехотный гарнизон, так как не имеем обеспеченного огня в поле.
25
Одной из статей Гаагской конференции воспрещается бросать снаряды, единственное назначение которых душить и отравлять ядовитыми газами. Но класть приборы, отравляющие воздух — не воспрещено; для овладения казематами такие приборы представляют весьма действительное средство, если будут заблаговременно выработаны соответствующие составы, а также респираторы для наших сапер.