Интересно, что отмеченные кризисные явления совпали с изменениями, происходящими в системе государственного управления в западных странах. Они были вызваны скорее эмпирическими, а не концептуальными проблемами, прежде всего, неудовлетворенностью существующей системой управления. Так, Администрация США в 1993 г. самокритично признала, что никогда еще вера в федеральное правительство не была столь шаткой. Средний американец считает, что мы тратим впустую 48 центов каждого доллара, уплаченного в налогах. Пять из шести считают необходимым «фундаментальные перемены» в Вашингтоне. Только 20 процентов американцев доверяют федеральному правительству в большинстве случаев - по сравнению с 76 процентами 30 лет назад. Главной проблемой, при том является не дефицит и рост национального долга, а огромные пустые траты (так, министерству обороны принадлежат ненужные источники стоимостью 40 миллиардов долларов)[75]. В общем и целом в большинстве развитых стран ощущается снижение доверия населения к государственной власти, критическое отношение к затратному характеру государственного управления. В связи с этим произошли важные изменения в системе государственного управления, которые могут быть квалифицированы как отказ от жесткого администрирования в пользу гибкого менеджмента. При этом авторы реформ исходят из того, что между публичным и частным секторами общества нет принципиальной разницы, и поэтому методы управления крупными фирмами могут быть использованы в сфере государственного управления. Среди таких методов выделяются: децентрализация (делегирование полномочий и ответственности на нижний уровень управления, непосредственно связанный с управлением); деконцентрация (создание множества независимых агентств и снижение иерархичности системы управления); изменение критериев оценки эффективности управления (за результат, определяемый удовлетворением «потребителей» управленческих «услуг» - населением); разбюрокрачивание системы управления в сторону формирования полуавтономных агентств; конкурентность системы управления (отказ от долговоременных контрактов в пользу кратковременных)[76]. В работе «Пересмотр государственного управления» Д. Осборн (советник бывшего вицепрезидента США А. Гора) и Т. Геблер выдвигают 10 принципов обновленной системы государственного управления: 1) расширять конкуренцию между поставщиками управленческих услуг; 2) расширять права граждан в деле контроля за деятельностью правительственных учреждений; 3) оценивать работу государственных учреждений не по затратам, а по результату их деятельности; 4) руководствоваться целями, а не законами и правилами; 5) сделать клиентов свободными потребителями, предоставляя им выбор поставщика услуг; 6) предупреждать возникновение проблем; 7) зарабатывать больше, чем тратить; 8) децентрализовать управление; 9) отдавать предпочтение рыночным механизмам перед бюрократическими; 10) сосредоточиться не на оказании услуг, а на стимулировании решения возникающих в обществе проблем[77].
Однако производимые эмпирическим путем реформы до сих пор не получили методологического осмысления. Во многом это связано с тем, что постклассическая парадигма в науковедении пока преуспела преимущественно в критике классической эписемологии. Когда же дело доходит до положительного, позитивного содержания, то оказывается, что заявить ей практически нечего. Практически единственным позитивным моментом постмодернизма является отказ от привилегированной точки зрения в пользу самоорганизующегося многообразия[78].
Таким образом, уже в 1970-е г.г. классическая эпистемология и методология общей теории систем были подвергнута серьезной критике. Во-первых, «классическая» теория систем, основанная на биологических идеях Л. фон Берталанфи, ориентирована на гомеостазис - равновесие системы и среды. Если в биологии он, возможно, является доминирующим состоянием органических систем, то в социальных системах неочевиден, но выступает имплицитным допущением. Р. Дарендорф показал, что большинство социальных (политических) систем являются конфликтными[79], а сторонники синергетики доказали их стохастичность и неустойчивость[80]. С другой стороны, системный подход в его классической версии, конкретизируемый в структурно-функциональном анализе, предполагающем однозначность связи функции-задачи и структуры, призванной эту функцию реализовывать, не учитывает наличие латентных функций и эффекта дисфункциональности при осуществлении любой социальной функции[81]. Кроме того, «классическая» теория систем (за исключением работ Г. Алмонда) не принимает в расчет роль ментальных представлений, формирующих коллективную мотивацию и воспроизводящих в массовом поведении все социальные структуры. Однако ментальные представления, если они рассматриваются, то воспринимаются в качестве предзаданной структуры без объяснений ее формирования.
75
Кэттл Д.ф. Реорганизация государственного управления. Анализ деятельности федерального правительства // Классики теории государственного управления: Американская школа / Под ред.Д. Шафрица, А. Хайда. М., 2003. С. 723.
76
См.: Государственная политика и управление: Концепции и проблемы государственной политики и управления / Под ред. Л.В. Сморгунова. М., 2006. С. 212 - 222.
77
Osborn D., Gaebler Т. Reinventing Government: How the Entrepreneurial Spirit Is Transforming the Public Sector. Reading (Mass.), 1992.
78
В этом аспекте постмодернизм сближается с синергетикой, однако признание синергетической парадигмы неизбежно приводит к обвинениям ее сторонников в очередном логоцентризме, что противоречит исходным интенциям постмодернистской деконструкции.
79
Dahrendorf R. Out of Utopia: Toward a Reorientation of Sociological Analysis // American Journal of Sociology. 1958. 64. P.115 - 127.