Что ещё? Все системы глобального позиционирования — «кластеры» спутников на геосинхронных орбитах — были выведены из строя точечными ударами. Понятно ведь, что без них вся масса военной техники, использующая спутниковую навигацию, дроны там, крылатые ракеты, глуха и слепа. Хорошо ещё, что участникам конфликта было недосуг нанести такой же точечный удар по его станции, видимо, её посчитали не представляющим военного интереса довеском
А ещё были рабочие выходы в открытый космос и даже попытка самоубийства... Прошло года три или четыре, когда стало ясно, что за ним не прилетят. Вообще-то, на станции имелся запасной посадочный модуль, но он уверил себя, что внизу все погибли. Впал в депрессию, но кончать с собой внутри станции, как в консервной банке, было противно. Влез в скафандр, вышел в пространство, привычно, как того требовала инструкция, нацепив на спину 8АГЕК, реактивный ранец, затем оттолкнулся и поплыл...
Солнце уже скрылось за горизонтом, но с другой стороны вышла полная Луна, и станция серебрилась в её свете, похожая на оливковое дерево. Маркуша немного поманеврировал, сориентировал себя, замедлил насколько мог вращение, чтобы некоторое время не видеть ни Луны, ни Земли, ни станции, а только звёзды. Подумал, что самое время разгерметизировать скафандр, но решил подождать ещё немного. На звёзды, однако, смотреть было неприятно — колючие, яркие, они так и лезли в душу. Он прикрыл глаза и неожиданно задремал. Именно тогда ему впервые на орбите привиделось, что он идёт по зелёному лугу.
Спал он недолго, проснулся метрах в пятистах от станции. За это время он передумал умирать, так что по привычке надетый реактивный ранец ему пригодился для возвращения. После этого он много раз выходил в космос, но только по необходимости, и всегда — прицепленный тросом безопасности.
Вскоре после этого его стали навещать галлюцинации. Первое время он их немного боялся, но затем понял, что они помогают коротать время, и больше не волновался.
Конечно, после отказа от самоубийства пришлось сильнее экономить, но ему везло — системы переработки отходов работали исправно, действовала оранжерея. Сложнее всего было растянуть на долгие годы запасы консервов, но всё же эти запасы были рассчитаны на полный экипаж. Они истощились только сейчас.
Год за годом Маркуша наблюдал за земной поверхностью, и постепенно к нему начала возвращаться надежда — на краю рыже-коричневых пятен кое-где стала намечаться зелёная каёмка. Правда, в эфире ничего осмысленного так и не появлялось. Короче, он решил, что пора возвращаться. Если людей внизу действительно не осталось, что ж — он хотя бы умрёт дома. Найдёт клочок зелёной травы, ляжет на спину, глядя в голубое небо...
Он надеялся, что большинство шариков «золотой метлы» уже сгорело в атмосфере. Топлива для манёвров в аварийном посадочном модуле имелось в обрез, для расчёта точного места посадки у бортовых компьютеров станции было недостаточно данных. В общем, Бог не выдаст, свинья не съест. Маркуша, как мог, законсервировал станцию, загрузил в модуль кое-какие инструменты, остатки провизии и, помолившись, отчалил.
2. На датской почве
Про себя он звал их викингами. Они — вслух — звали его капитаном. По своим обязанностям он теперь был ключником. Викинги не умели ни читать, ни писать, а считали, главным образом, на пальцах. Катастрофический упадок цивилизации был одним из последствий Обновления. Каким образом они могли так всё забыть, но сохранить здравый смысл, да ещё возродить древние боевые обычаи? Для Маркуши в этом была одна из загадок Обновления.
Ключником он был у самого Свена Хансена — вождя племени, предводителя дружины. Должность ключника почётная, ответственная, но, по местным понятиям, рабская. Доверять такое дело свободному человеку — нельзя, надо, чтобы его воля была продолжением воли хозяина. Иногда, под настроение, Свен обещал его освободить: «Вот подготовишь себе смену, и освобожу...» Подготовка смены пока заключалась в том, что Маркуша давал уроки счёта, чтения и письма шестнадцатилетнему хроменькому сироте Каю. А так... Учитывал запасы — окорока, вяленую рыбу, сушёные грибы, зерно, пиво, если надо — выдавал по счёту.