достаточно повезло, чтобы понять, что дискурсы типа открытой
идеологии или те, которые детерминируют субъект, или эманси
пирующий дискурс марксизма, утверждающий, что все мы, и
прежде всего рабочие (ибо рабочий может думать, что он сво
бодно предлагает свой труд на капиталистическом рынке), при
учены мыслить превратно, -- все эти дискурсы относительны в
сопоставлении друг с другом, при том что один из них может
быть господствующим; но ipso facto это дает нам в руки ключ к
принятию арбитражного выбора между ними. Это как раз то, что
мы и пытаемся делать, сопоставляя индивидуалистический и со
циальный типы интерпретации" (77, с. 128-129).
Сам Батлер называет свою позицию "ради
кально-либеральной"; очевидно, более терминологически правиль
ным было бы ее определить как разновидность либерально трак
туемого неомарксизма. Можно сказать, что он последовательно
стремится избежать того, что называется "холистической системой
убеждений" (там же, с. 153), и выступает сторонником методо
логического плюрализма, пытаясь дать некий синтез
"лингвистического, структурного, деконструктивистского и мар
92
ГЛАВА II
ксистского подходов" к тексту. На этом основании он и критику
ет позицию Ф. Джеймсона в "Политическом бессознательном"
как неприемлемо холистическую.
Разумеется, и сам Джеймсон далеко не столь последователь
ный марксист и даже материалист, каким он кажется Батлеру,
обвиняющему его в попытках придать марксизму характер
"цельной объяснительной методологии", и заявление самого
Джейсона, что "марксизм включает в себя другие интерпретатив
ные модусы или системы" (191, с. 47), как показывает анализ, в
основном остается на уровне скорее декларации, нежели конкрет
ной методологии исследования. К тому же, при заявке Батлера на
плюрализм как основной объяснительный метод, то, что он назы
вает "марксистским подходом", занимает в его анализе весьма
существенное место, да и вообще в том внимании к проблеме
социального, которое проявляют оба критика, очень много обще
го, позволяющего сделать вывод о значительном внутреннем па
раллелизме их теоретического мышления. Разница между ними
-- в большей степени радикальности, с которой Джеймсон скло
нен объявлять объединительную роль марксизма, способного, в
его понимании, вместить в свою методологию все современные
методы анализа текста, и в более умеренной позиции Батлера,
апеллирующего к традиционному плюрализму либераль
но-демократического толка мышления. Тем не менее Батлер, как
и многие его британские коллеги, несомненно тяготеет к социо
логизированной интерпретации явлений духовной деятельности
человека, окрашенной у него в специфические тона "моральной
озабоченности" и "нравственной ответственности" субъекта дей
ствия.
Поиск свободы: индивид между "льдинами структур"
у Хеллера и Уэллбери
Однако суть проблемы не в
этом, а в том, какое место отво
дится свободной воле индивида в
рамках постструктуралистских
представлений даже при попытке
дать им неомарксистскую интер
претацию. Если мы сравним
мнение Батлера с точкой зрения
американских философов и культурологов Томаса Хеллера и Дэ
вида Уэллбери, явно чуждых марксизму, то и у них обнаружим
поразительное сходство как общих мировоззренческих установок,
аргументации, так и конечных выводов. Исследователи отмечают:
"Интеллектуальная история нынешнего столетия может быть про
читана в терминах фундаментального противоречия: с одной сто
93
ОТ ДЕКОНСТРУКТИВИЗМА К ПОСТМОДЕРНУ
роны, демонтаж классической фигуры, и одновременная попытка
заново ее постичь -- с другой" (180, с 10). Хеллер и Уэллбери
подчеркивают, что уже для структуралистских аналитиков, пред
ставителей самых разных сфер научной деятельности, развитие
автономной индивидуальности стало предметом коренного пере
смотра, пройдя большой путь от своего первичного восприятия
как "телоса" -- как главной цели всех устремлений современно
сти -- до признания того факта, что она превратилась в "главное
идеологическое орудие незаконнорожденной масскультуры" (там
же, с. 10). Со временем полученное структуралистами, как они
полагали, систематизированное знание "объективных детерминант
сознания" начало восприниматься как надежная теоретическая
защита против этической анархии радикального субъективизма.
Однако, отмечают исследователи, по мере того, как количе
ство выявленных структур все увеличивалось, стали все более
отчетливо обнаруживаться как их явно относительный характер,
так и -- что привело к себе особое внимание современных анали
тиков уже постструктуралистского толка -- их несомненная роль
в формировании "режима знания и власти". Под этим подразу
мевается, что структуры, открытые в свое время структуралиста
ми, могут не столько иметь объективное значение, сколько быть
насильственно навязанными изучаемому объекту как следствие
неизбежной субъективности взгляда исследователя. Другой сторо
ной этого вопроса является тот факт, что, будучи однажды сфор
мулированы, структуры становятся оковами для дальнейшего раз
вития познания, поскольку считалось, что они неизбежно предо
пределяют форму любого будущего знания в данной области.
Чтобы избежать подобной сверхдетерминированности, сверх
обусловленности индивидуального сознания, начали вырабаты
ваться стратегии для нахождения того свободного пространства,
которое оставалось по краям конкурирующих структур. Естест
венно, отмечают Хеллер и Уэллбери, что само ощущение индиви
да, возникающее в этих щелях-просветах между "льдинами"
структур, оккупирующих практически все пространство
"жизненного мира" (т. е. того мира самосознания, которым, соб
ственно, они и оперируют и за пределы которого в своих рассуж
дениях не выходят), не способно приобрести то чувство связанно
сти и последовательности, которым оно обладало в своем
"классическом виде", т. е. как оно самовоспринималось, начиная
с эпохи Возрождения и до XX в.
Все эти рассуждения о возможности существования свободы
лишь в узком пространстве по краям господствующих дискурсов,
94
ГЛАВА II
в тесных просветах между ними, как бы ни трактовать подобную
свободу, дают основания противникам и критикам постструктура
лизма утверждать о дегуманистических предпосылках этого тече
ния. Сама же постановка вопроса о возможности лишь марги
нального существования более или менее свободного сознания
теснейшим образом связано с тем, как была разработана пробле
матика личности Мишелем Фуко -- с его тезисом о социально
отверженных (безумцах и художниках), которые, являясь марги
нальными личностями, аутсайдерами по отношению к современ
ным властным структурам культурного сознания, способны оспо
рить их авторитет и власть.
Ввиду остро ощущаемого современным гуманитарным мыш
лением кризиса понятия личности возникли многочисленные по
пытки найти новые инстанции, способные организовать в некое
целое субъективный опыт человека. Не удивительно, что едва ли
не основной из таких инстанций становится понятие нарратива,
повествования.
Нарратив как эпистемологическая форма
Так, среди теоретиков по
стмодернизма в самых разных
областях человеческого знания
получила свое широкое распро
странение концепция американ
ского литературоведа Ф. Джейм
сона о нарративе как об собой эпистемологической форме, орга