— Ах, Эмбер, Эмбер, — произнес он с мягким укором. — Я обманул вас тем, что был не до конца честен. Но я попросил прощения и, учитывая, что мы скорее всего больше не увидимся, надеялся на ответную любезность. Прошу вас, будьте со мной так же честны хотя бы сейчас. Вы чертовски хорошо знаете, что, если бы я следовал велениям сердца, то никогда бы не стал добиваться Грейс.
Эмбер прикусила губу.
— Извините, — сказал Эймиас, склонив голову в коротком поклоне, — я хотел сказать… Впрочем, вы все отлично понимаете.
— О, — сказала она, — все нормально.
— Нет, — возразил он с горькой улыбкой, — не нормально. Не делайте мне поблажек только потому, что теперь вы знаете, из каких низов я вышел. Я давно научился разговаривать с женщинами, получившими приличное воспитание. Что же касается Грейс, я хотел жениться на ней, потому что она казалась доброй, кроткой и милой девушкой. Но главное, она происходила из дома Тремеллинов, со всеми его достоинствами. Вы не представляете себе, какую ценность это придавало ей в моих глазах. Я хотел иметь семью и друзей, славное имя и уважение, каким пользуется здесь Тремеллин. Он прав в одном: мы, безымянные создания, похожи на пиявок и вечно ищем, к чему бы прилепиться, чтобы черпать уверенность, необходимую нам для жизни.
Эмбер обхватила себя руками, словно ей вдруг стало холодно.
— По-вашему, я сделала именно это? Глаза Эймиаса удивленно расширились.
— Нет, конечно! Простите меня. Я не имел в виду вас. Вы часть семьи Тремеллина, причем важная часть.
Эмбер стояла неподвижно, но на ее прелестном лице, освещенном неровным пламенем очага, пронесся целый вихрь эмоций. Наконец она кивнула.
— Учитывая, что мы и вправду больше никогда не увидимся… — Она говорила так тихо, что Эймиасу пришлось склонить голову, чтобы расслышать ее голос за шумом дождя, стучавшего в окна, и потрескиванием огня в очаге. — Можно задать вам вопрос?
— Конечно, — быстро отозвался он. — Можете смело спрашивать. Мы ведь расстаемся навеки. Через пару минут я исчезну и никогда больше не потревожу вас. Так что можете говорить и спрашивать все, что угодно. Не беспокойтесь, я знаю, как это бывает. Мне уже приходилось вести подобные разговоры — в Ньюгейте, когда я был мальчишкой, и на пути в Австралию. Видите ли, заключенные никогда не знают, что их ждет завтра. За исключением, разумеется, тех, кому сообщили о дате повешения. Остальные просто живут с мыслью, что конец может наступить в любой момент. Так что спрашивайте. Я отвечу на любой вопрос.
— Если вы не были влюблены в Грейс, — произнесла она на одном дыхании, — почему вы не ухаживали за мной? В конце концов, я старше. И… вы все время смотрели на меня.
Она опустила глаза, не решаясь взглянуть на него, в ожидании ответа.
— А кто бы удержался? — медленно произнес он с печальными нотками в голосе. — Вы очень красивы.
— Мне не нужны комплименты. Я надеялась получить ответ. Вы сказали, что ответите на любой вопрос.
— Я ответил, — отозвался он, затем неохотно продолжил: — Ладно. Вы хотите знать, почему я не ухаживал за вами? Отчасти потому, что мы с вами очень похожи. Нам, найденышам, следует соблюдать осторожность в вопросах любви, чтобы не попасть в положение, описанное в известном вам греческом мифе. Видите ли, я предпочитаю смотреть на мир открытыми глазами.
Эмбер вскинула на него удивленный взгляд:
— Что? Ах да. Царь Эдип. Но я слишком молода, чтобы быть вашей матерью… О, понятно. Вы полагаете, что и вправду происходите отсюда? И поскольку наше происхождение покрыто тайной, мы можем быть родственниками? — Она задумалась, размышляя над подобной возможностью.
— . У нас обоих белокурые волосы и голубые глаза, — сказал Эймиас.
Глаза Эмбер весело сверкнули, губы изогнулись в улыбке.
— О Боже, — произнесла она сдавленным голосом. — Вы думаете, что ваши родители… — Она плотно сжала губы, но не выдержала и рассмеялась. — О нет, похоже, вы имеете в виду наших родителей. Вы полагаете, что они были настолько безответственны? Бросили вас в Лондоне, а потом, спустя пять-шесть лет, наведались в Корнуолл, чтобы оставить меня на берегу? О Боже! Когда такое случается один раз, это трагедия. Но дважды? Это уже какая-то мания. Можно только гадать, сколько еще отпрысков они разбросали по всему свету. Это просто безобразие, если не сказать больше. — Она прижала ладонь ко рту, но снова хихикнула. — Неужели вы это серьезно? Эймиас, никак не ожидавший подобной реакции, ошарашено молчал. Затем тоже улыбнулся.
— В ваших устах это звучит как полный бред. Но, признаться, когда эта идея пришла мне в голову, то показалась вполне правдоподобной… Хотя, возможно, мне просто хотелось верить, что это может оказаться правдой.
— Почему? — спросила Эмбер. Эймиас нахмурился, колеблясь.
— Думаю, вы знаете почему, — сказал он. — Если только наше сходство не распространяется на образ мыслей. В том смысле, что вы тоже предпочитаете закрывать глаза на то, чего не хотите видеть.
Эмбер озадаченно нахмурилась. Затем в ее глазах отразилось понимание, и все следы веселья исчезли с ее лица.
— О, — сказала она. — Вам нужна была дочь мистера Тремеллина, а не его подопечная. Понятно. В этом есть смысл.
— Нет, — возразил Эймиас. — Это имеет смысл только для человека, который захотел стать кем-то, кем он никогда не станет. Черт бы побрал мою глупость! — проворчал он. — Мой брат, точнее, человек, которого я считаю своим братом, был прав. У меня есть деньги и довольно приличное образование. При желании я могу разговаривать и вести себя как джентльмен. Но мне не следовало забывать, кто я и откуда вышел, и притворяться, будто это не имеет значения. Надо быть круглым дураком, чтобы пытаться скрыть это, в особенности от самого себя. Боже, неудивительно, что Тремеллин был в шоке. Представляю, как это выглядело! Безродный выходец из лондонских трущоб является в его дом, простодушно полагая, что его радостно примут в семью. — Он взял ее руку. — Эмбер, я не настолько глуп и тщеславен, чтобы надеяться, будто нужен вам. Но вы не представляете, как я сожалею, если мое поведение заставило вас хоть на мгновение подумать, что я пренебрегаю вами. Теперь я ясно понимаю, что, прими Тремеллин мое предложение, я оказался бы в куда худшем положении. В конечном счете, он оказал мне услугу. Мне не нужна Грейс. Я хотел стать таким, как Тремеллин. Надо же было придумать такой идиотский способ, чтобы добиться этого!
Ее рука казалась ледяной даже сквозь перчатку, и он накрыл ее другой рукой.
— Я был влюблен в респектабельность, в принадлежность к семье. Вы одна из самых пленительных женщин, каких мне доводилось видеть. Я внушал себе самые нелепые идеи, какие только можно вообразить, чтобы держаться подальше от вас. Я даже убедил себя, что вы можете оказаться моей сестрой. Но для этого вы слишком умны, — добавил он с покаянной улыбкой. — И все потому, что возмечтал стать зятем Тремеллина. Я хотел купить дом у моря, поселиться в нем и навсегда забыть о пронырливом маленьком воришке, которым я был когда-то, о тюрьме и ссылке. Вот каким пустым человеком я оказался на поверку. Можете передать Грейс, что ей повезло. Впрочем, теперь, когда рассудок вернулся ко мне, я серьезно сомневаюсь, что она согласилась бы выйти за меня. Она не сводила глаз с этого молодого моряка. Вы не знали? Думаю, ваша Грейс использовала меня также, как я пытался использовать ее. — Он улыбнулся своей прежней беспечной улыбкой, но с оттенком иронии. — Представляю, что за пантомиму мы разыгрывали! Я пялился на вас, когда думал, что никто этого не видит. Грейс украдкой поглядывала на своего моряка. Паско Пайпер как коршун следил за вами и набрасывался на меня, как только наши пути пересекались. Странно, что никто не заметил нашего поведения. Даже такой старый хитрец, как Тремеллин. Он тоже видит только то, что хочет. Я сожалею, что лишился его дружбы, и еще более сожалею, что огорчил вас. Мне осталось только попрощаться, поблагодарить вас за вашу дружбу и еще раз извиниться за то, что я оказался таким тупицей и трусом. Мне надо было сказать Тремеллину правду с самого начала. Тогда бы мы никогда не встретились, и у меня не было бы причин извиняться перед вами сейчас.